Отправлено: 20.12.09 20:50. Заголовок: 22 июня 1941 - Готовы были!!!

Боевая тревога

Жуков пишет, что 22 июня "В 3 часа 07 минут мне позвонил по ВЧ командующий Черноморским флотом адмирал Ф.С.Октябрьский и сообщил: "Система ВНОС флота докладывает о подходе со стороны моря большого количества неизвестных самолетов; флот находится в полной боевой готовности. Прошу указаний".

Далее: "В 4 часа я вновь разговаривал с Ф.С.Октябрьским. Он спокойным тоном доложил: "Вражеский налет отбит. Попытка удара по кораблям сорвана. Но в городе есть разрушения".

Как это понять? Ведь, чтобы так отбить внезапный налет авиации (а именно, так его отбили все флоты СССР), нужно было выслать в море корабли ВНОС, собрать все экипажи на корабли, подготовить оружие и боеприпасы, а летчиков истребительной авиации посадить в самолеты. И действительно. По сообщениям тех историков, которых сегодня не слушают, тревога на флотах СССР была объявлена за неделю до начала войны: были возвращены отпускники, запрещены увольнения на берег и т.д.

Адмирал В.И.Платонов, служивший на Северном флоте, вспоминал ночь 22 июня 1941 г.: "Сразу же распорядился, чтобы работники штаба проверили подготовку кораблей к бою. Правда, те уже давно стояли готовыми, все, что от нас зависело, мы уже сделали: приняли боезапас, топливо, питьевую воду и продовольствие, рассредоточили корабли дивизионов по заливу".

Далее. Вдоль границ СССР располагались отряды пограничных войск. И они задолго до 22 июня отрыли вокруг застав окопы, построили блиндажи, разработали систему огня. Причем, заставы уже имели на вооружении пушки-сорокопятки, а пограничные отряды - гаубичную артиллерию.

Далее. Вдоль границ строили укрепления около 200 строительных батальонов. Эти войска основным оружием имели лопату. На 500 человек батальона полагалось 50 винтовок. По воспоминаниям ветерана, они 20 июня получили приказ отойти от границы, и в нем была указана причина - начало войны 22 июня. Весь день 21 июня они вывозили от границы цемент, строительные материалы и технику, эвакуировали личный состав. Оставшийся отряд строительного батальона с наступлением темноты 21 июня убрал маскировочные заборы перед готовыми ДОТами и отошел, встретив на пути роту, шедшую их занимать.

Как это понимать? Если Сталин, по утверждению Жукова, "игнорировал угрозу нападения", то кто тогда привел в боевую готовность флот, пограничников и строительные войска?

Дважды Герой Советского Союза В.С.Петров за месяц до начала войны молодым лейтенантом прибыл в тяжелый гаубичный полк, стоявший у самой границы. Месяц они не только тренировали солдат, но и провели рекогносцировку (знакомство с местностью) всех своих огневых позиций и наблюдательных пунктов для боя с немцами. Все команды орудий и водители тягачей знали, куда ехать по тревоге сначала, и где находятся остальные огневые позиции полка. Огневые были "привязаны к местности", и определены участки сосредоточенного огня и позиции открытой наводки на танкоопасных направлениях. А 21 июня огневые расчеты полка сдали на склад снаряды, которые до этого возили в тягачах! (Иначе как демонстрацией это не назовешь). Ночью 22-го их обстреляла немецкая артиллерия, они под огнем выехали на заранее подготовленные огневые позиции и за день расстреляли по немцам почти весь склад боеприпасов. На последней огневой они вынуждены были несколько раз перекатывать вперед гаубицы, так как стреляные гильзы заваливали станины и мешали подвозить новые боеприпасы.

Кто им дал приказ так тщательно подготовиться к бою с немцами, если Сталин "игнорировал"? Ведь Жуков пишет, что имелся только оперативный план 1940 г., уточненный в 1941 г. и который был введен в действие "лишь в ночь на 22 июня". Войска, готовясь к бою, что - художественной самодеятельностью занимались?

 Отправлено: 30.12.09 17:17. Заголовок: Виноградов Владимир,..

Виноградов Владимир, старшина, пехотинец:

За три дня до 22 июня пришел приказ повесить на ночь одеяла на окна, осуществить затемнение и спать в обмундировании... Личному составу были выданы боеприпасы и противогазы. Командный состав был переведен на казарменное положение. Вечером 21 июня командир полка подполковник Мкртычев созвал всех командиров и политработников и еще раз подчеркнул, чтобы никто не отлучался из части: с границы поступают самые тревожные сообщения, все может случиться. В 6 часов утра нас снова подняли по тревоге. Как и в предыдущие дни, мы выехали из части, не зная о том, что началась уже война... Где-то через час езды в направлении города Луцка, где был расположен штаб 5-й армии, мы увидели первый воздушный бой, в котором участвовало десятка полтора самолетов, наши и немецкие. Мы смотрели в бинокли, у кого они были, но различить, которые самолеты наши, которые немецкие, было трудно. Несколько самолетов были сбиты и горящими свечами упали вниз. Это было первое впечатление о войне. Стало как-то жутковато... Когда мы въехали в Луцк, - другой дороги не было, - город уже во многих местах горел. Причем горели дома с двух сторон, на большой скорости машины проезжали между пылающих домов... В тот же день мы уничтожили немецкий десант, который пытался захватить мост через довольно широкую реку, а затем дальше двинулись к границе, где вскоре встретились уже с немецкими полевыми войсками

 Отправлено: 19.01.10 00:55. Заголовок: Х..... порете, м.....

Х...... порете, м.....звоны!

 Отправлено: 19.01.10 01:18. Заголовок: Убедительная просьба..

Убедительная просьба к участникам: оставлять сообщения по существу вопроса и избегать использования ненормативной лексики. Регистрация нарушителей этих правил производиться не будет!

 Отправлено: 19.01.10 01:27. Заголовок: В майские дни 1941 г..

В майские дни 1941 года на рейде Северной бухты Севастополя появился новый корабль. Он поражал стремительностью обводов корпуса и приземистостью надстроек. Это был крейсер «Слава», самый совершенный и быстроходный по тому времени корабль своего класса. Он имел на вооружении крупнокалиберную дальнобойную артиллерию и впервые на флоте был оборудован новейшими средствами воздушной разведки - радиолокационной установкой.

Наступило 22 июня 1941 года. Прошел дождь, и небо очистилось. Бархатилась звездная южная ночь. Было тепло и тихо. В 1 час 15 минут по отсекам крейсера надрывно зазвенели колокола громкого боя - сигнал боевой тревоги. И сразу же все пришло в движение. На ходу натягивая форменки, моряки разбегались по боевым постам и командным пунктам. Через минуту командир «Славы» капитан 1-го ранга Юрий Зиновьев был в боевой рубке. Вахтенный доложил; - По флоту объявлена оперативная готовность номер один! - Включить радиолокатор! - приказал командир и добавил: - Немедленно докладывайте обо всем, что будет обнаружено в воздухе. Сразу на грот-мачте крейсера медленно завертелась похожая на огромные грабли антенна радиолокационной установки. Корабли в бухте применили светомаскировку. В городе тоже погасли огни. Все погрузилось во мрак. Прошел час. Наступил второй. Тишина... 3 часа 5 минут. В боевую рубку крейсера радиометристы доложили: - Товарищ командир! Со стороны моря к базе движется несколько целей. Зиновьев немедленно оповестил оперативного дежурного штаба флота. Тот, проверив, ответил, что наших самолетов в воздухе нет. Через некоторое время послышался нарастающий рокот моторов. Лучи прожекторов вонзились в небо и заметались в поисках цели. Наконец в одном из перекрестий заблестел самолет, за ним другой. И в тот же миг заухали зенитки береговых батарей и кораблей Эскадры. Это были первые выстрелы Черноморской эскадры и севастопольцев по вероломно напавшему врагу. С того дня крейсер «Слава» постоянно нес радиолокационный дозор. Фашистской авиации вплоть до осады Севастополя так и не удалось совершить ни одного внезапного налета на базу флота.

 Отправлено: 04.02.10 02:10. Заголовок: в приказе, который 1..

в приказе, который 17 июня получил командир 1-го мехкорпуса, были использованы слова „боевой", „боевая тревога" и т. п. Зато доподлинно известно, как этот приказ был выполнен.
В соответствии с приказом предстояло погрузить в железнодорожные
эшелоны и отправить в район новой дислокации 1-ю танковую дивизию. А в
дивизии числилось: 370 танков, 53 пушечных бронеавтомобиля, сотни орудий и
минометов (в том числе новейшие, на тот момент - лучшие в мире 152-мм
пушки-гаубицы МЛ-20 весом по семь тонн каждая), сотни гусеничных тягачей,
полторы тысячи автомобилей разного назначения. А также тысячи людей, сотни
тонн горючего и боеприпасов [7, 8].
Генерал-полковник И. М. Голушко (в те дни - только что окончивший
Киевское танковое училище лейтенант) описывает в своих мемуарах, что он
увидел, приехав в бывший лагерь 1-й танковой дивизии: „...кроме
старшины, представившегося начальником танкового парка, здесь никого уже не
было... Оставшиеся танки - 20 единиц БТ-5 и БТ-7 - считались на консервации.
Осмотрел я их и только ахнул: одни без коробок передач, другие без
аккумуляторов, у некоторых сняты пулеметы...
На вопрос, что все это значит, старшина ответил, что полк, поднятый по
тревоге (подчеркнуто автором), забрал все, что можно было поставить на
ход..." [9].

 Отправлено: 04.02.10 02:13. Заголовок: Контр-адмирал А. Г. ..

Контр-адмирал А. Г. Головко, в те дни - командующий Северным флотом, в
своей книге воспоминаний „Вместе с флотом" пишет, что именно 19 июня
им была получена „директива от Главного морского штаба - готовить к
выходу в море подводные лодки".
20 июня командующий Краснознаменного Балтфлота вице-адмирал Трибуц доложил о том, что „части флота с 19.06.41 приведены в боевую
готовность по плану No 2" [ВИЖ.- 1989.- No 5]. Жаль только, что даже в 1989
году Военно-исторический журнал не дал никаких пояснений по поводу того, что
это за „план No 2"...
Генерал-полковник П. П. Полубояров, бывший перед войной начальником
автобронетанкового управления войск ПрибОВО, пишет, что „16 июня 1941
г. командование 12-го мк (механизированного корпуса) получило директиву о
приведении соединений в боевую готовность... 18 июня командир корпуса поднял
соединения и части по боевой тревоге и приказал вывести их в запланированные
районы. В течение 19 и 20 июня это было сделано...
16 июня распоряжением штаба округа приводился в боевую готовность и 3-й
мк, который в такие же сроки сосредоточился в указанном районе" [ВИЖ.-
1989.- No 5].
18 июня командующий 8-й армией генерал-майор Собенников получил приказ
командующего войсками ПрибОВО о выводе войск армии на указанные им участки
прикрытия государственной границы. На следующий день, 19 июня вышла
директива штаба ПрибОВО, в которой, в частности, говорилось:
„...минные поля установить по плану оборонительного
строительства, обратив внимание на полную секретность для противника..."
[ВИЖ.- 1989.- No 5].

 Отправлено: 04.02.10 02:27. Заголовок: Протокол допроса аре..

Протокол допроса арестованного Генерал-Полковника Павлова Д.Г..
Бывшего Командующего Войсками ЗаПоВо.

В час ночи 22 июня с. г. по приказу народного комиссара обороны я был вызван в штаб фронта. Вместе со мной туда явились член Военного Совета корпусной комиссар Фоминых и начальник штаба фронта генерал-майор Климовских.

Первым вопросом по телефону народный комиссар задал: "Ну, как у вас, спокойно?" Я ответил, что очень большое движение немецких войск наблюдается на правом фланге, по донесению командующего 3-й армией Кузнецова, в течение полутора суток в Сувальский выступ шли беспрерывно немецкие мотомехколонны. По его же донесению, на участке Августов - Сапоцкин во многих местах со стороны немцев снята проволока заграждения. На других участках фронта я доложил, что меня особенно беспокоит группировка "Бялоподляска".

На мой доклад народный комиссар ответил: "Вы будьте поспокойнее и не паникуйте, штаб же соберите на всякий случай сегодня утром, может, что-нибудь и случится неприятное, но смотрите ни на какую провокацию не идите. Если будут отдельные провокации - позвоните". На этом разговор закончился.

Согласно указанию наркома я немедленно вызвал к аппарату ВЧ всех командующих армий, приказав им явиться в штаб армии вместе с начальниками штабов и оперативных отделов. Мною также было предложено командующим привести войска в боевое состояние и занять все сооружения боевого типа и даже недоделанные железобетонные.

На это мое распоряжение Кузнецов ответил, что согласно ранее мною данных указаний, патроны войскам он раздал и в настоящее время приступает к занятию сооружений.

Командующий 10-й армии Голубев доложил, что у него штабы корпусов после военной игры оставлены для руководства войсками на том месте, где им положено быть по плану. Я предупредил Голубева, чтобы он войска держал в полной боевой готовности и ждал моих дальнейших распоряжений.

Коробков - командующий 4-й армией, доложил, что у него войска готовы к бою. Боеготовность Брестского гарнизона он обещал проверить. На это я Коробкову указал, что гарнизон должен быть на том месте, где ему положено по плану, и предложил приступить к выполнению моего приказания немедленно.

Явившиеся ко мне в штаб округа командующий ВВС округа Копец и его заместитель Таюрский доложили мне, что авиация приведена в боевую готовность полностью и рассредоточена на аэродромах в соответствии с приказом НКО.

Этот разговор с командующими армий происходил примерно около двух часов ночи.

В 3 часа 30 мин. народный комиссар обороны позвонил ко мне по телефону снова и спросил - что нового? Я ему ответил, что сейчас нового ничего нет, связь с армиями у меня налажена и соответствующие указания командующим даны.

Одновременно я доложил наркому, что вопреки запрещению начальником ВВС Жигаревым заправить самолеты бензином НЗ и заменить моторы за счет моторов НЗ, я такое распоряжение отдал Копцу и Таюрскому. Народный комиссар это моё распоряжение одобрил. Я обещал народному комиссару дальнейшую обстановку на моем участке доложить после вторичных переговоров с командующими армий.

В течение дальнейших 15 минут я получил от командующих следующую информацию:

От командующего 10-й армией - "все спокойно"; от 4-й армии - "всюду и все спокойно, войска выполняют поставленную вами задачу". На мой вопрос - выходит ли 22-я танковая дивизия из Бреста, получил ответ: "Да, выходит, как и другие части". (Тогда руководство страны ещё не знало о трагедии Бресткой Крепости и её защитниках, как и сам Павлов....) Командующий 3-й армией ответил мне, что у него ничего нового не произошло. Войска Иванова - начальника укрепрайона - находятся в укреплениях, 56-я стрелковая дивизия выведена на положенное ей место по плану; 27-я стрелковая дивизия тоже на своем месте, она примерно за месяц до начала военных действий мною была переведена из Сапоцкин -Гродно на Августов - Граево, Сухового. Эти места утверждены Генеральным штабом.

Я отправился доложить новую обстановку народному комиссару обороны и прежде чем добился Москву, мне позвонил по телефону Кузнецов, доложив: "На всем фронте артиллерийская и оружейно-пулеметная перестрелка. Над Гродно до 50 - 60 самолетов штаб бомбят, я вынужден уйти в подвал". Я ему по телефону передал ввести в дело "Гродно-41" (условный пароль плана прикрытия) и действовать не стесняясь, занять со штабом положенное место. После этого я срочно позвонил в Белосток, Белосток ответил: "Сейчас на фронте спокойно".

-------------

4-й армии части дрались за Жабинку, но мне стало известно, что при выходе из Бреста части 42-й и 6-й дивизий и 22-й танковой дивизии были обстреляны огромным количеством артиллерии противника, который весь свой огонь сосредоточил в первую очередь по домам начсостава, во вторую очередь по улицам и дорогам и по гаражному расположению. Мне известно, что этим огнем противник нанес значительные потери материальной части выходящей из Бреста артиллерии. Это мне известно из доклада командира корпуса и танковой дивизии.

 Отправлено: 04.02.10 02:31. Заголовок: „...вновь заговорил ..

„...вновь заговорил Шлыков: Огромным злом является отрыв крупных
штабов от войск. Это приводит к потере управления боем..., штаб фронта
находится где-то в районе Минска, более чем за триста километров от
передовых войск. Штабы армий, чтобы не потерять связь (???) с ним, тоже
располагаются в глубине, местами более чем на пятьдесят километров от линии
фронта... А куда это к черту годится..." Золотые слова. Правда, из
дальнейшего текста воспоминаний Сандалова следует, что уже через несколько
часов после этого разговора штаб армии в очередной раз перебазировался на
восток. Ну а штаб Павлова уже 26 июня оказался под Могилевым - в 500 км от
границы!

 Отправлено: 04.02.10 02:35. Заголовок: „22 июня 1941 г..

„22 июня 1941 г. в 4 ч. 50 мин. 25 самолетов СБ из состава 9 БАП
ВВС С.-З. ф. вылетели на бомбежку немецкого аэродрома под Тильзитом..."
[ВИЖ.- 1988.- No 8].
Многие советские авиаполки
успели-таки приступить к выполнению своих „сугубо оборонительных"
предвоенных планов.
„...Телефонистка соединила нас с Виндавой:
- Могилевский? Как дела? Нормально? Возьми пакет, что лежит у тебя в
сейфе, вскрой его и действуй, как там написано (подчеркнуто авт.).
Командир полка (40-й БАП, 52 исправных СБ, 48 экипажей.- Прим. авт.)
подтвердил, что приказание понял и приступает к его выполнению...
В десять часов две минуты 22 июня 1941 г. наши краснозвездные бомбовозы
взяли курс на запад...
...Порадовал майор Могилевский.
- Налет на Кенигсберг, Тоураген и Мемель закончился успешно,- сообщил
он но телефону.- Был мощный зенитный огонь, но бомбы сброшены точно на
объекты. Потерь не имеем.

 Отправлено: 04.02.10 02:40. Заголовок: в полосе Западного ..

в полосе Западного фронта разгром советской авиации произошел необычайно быстро и имел самые трагические последствия.

Наверное, элементарные требования научной добросовестности и минимального человеческого приличия требовали, чтобы события того рокового дня были описаны примерно в таких словах:
„...на рассвете 22 июня 1941 г. 637 бомбардировщиков и 231
истребитель люфтваффе нанесли удар по 31 аэродрому советских ВВС. К концу
дня число аэродромов, подвергшихся нападению, выросло до 66, что составляет
14% от общего числа аэродромов ВВС западных округов.
В абсолютном большинстве случаев (в 22 авиадивизиях из 25) противник
получил достойный отпор, а потери советской авиации были минимальными. И
только три авиадивизии Западного фронта (11, 9 и 10 САДы) понесли огромные
потери - 654 самолета, что составило 80% от первоначального числа самолетов
в этих дивизиях. Причины таких беспримерных в истории Второй мировой войны
потерь до сих пор не выяснены..."
Заслуживает внимания и тот факт, что официальная сводка немецкого
командования утверждала, что летчики люфтваффе сбили в первый день войны 322 советских самолета. Наши же истребители сбили 22 июня порядка 250-300
немецких самолетов, еще около 50 машин было сбито средствами наземной ПВО.
По крайней мере, именно такие цифры гуляют по десяткам публикаций. Другими
словами, заявленные и той, и другой стороной цифры побед в воздухе были
примерно равны. Какими были реальные результаты? Скорее всего, также
одинаковыми, но раза в 2-3 меньшими.
Так, Д. Хазанов, со ссылкой на государственный архив ФРГ во Фрайбурге,
сообщает, что в первый день войны люфтваффе безвозвратно потеряло от
„воздействия противника" 57 самолетов, и еще 54 машины получили
повреждения. Не исключено, что эти числа все же следует увеличить, так, еще
6 самолетов было в тот день потеряно, а 50 получили повреждения различной
тяжести якобы „без воздействия противника" (в эту категорию немцы
заносили, например, всякий разбившийся при вынужденной посадке самолет).
Абсолютно точных цифр мы не узнаем никогда, но никакого „избиения
плохо обученных советских летчиков немецкими суперасами" и в помине не было.
Такой вывод подтверждается всеми известными ныне конкретными подробностями
того рокового дня.

Киевский историк И. А. Гуляс, добросовестно перелопатив гору
литературы, составил наиболее полный и подробный (из известных автору) обзор
событий первого дня войны в воздухе [58]. Из его работы вырисовывается
следующая картина событий.
123 ИАП (71 летчик, 53 исправных И-153, базировался в районе
Брест-Кобрин), сражаясь на устаревших „чайках" против истребителей
эскадры Мельдерса, сбил (как принято считать) более 20 немецких самолетов
разных типов, потеряв в воздушных боях только 9 своих самолетов.
И эти девять „чаек" были (как можно судить по исследованию И.
Гуляса) самыми большими боевыми потерями среди всех истребительных полков
ВВС западных округов.
Столь же ожесточенные - и в целом успешные - воздушные бои вели 127 ИАП
(53 летчика, 65 исправных И-153) и 122 ИАП (50 летчиков, 60 исправных И-16)
из состава 11 САД. Летчики этих полков доложили, соответственно, о 20 и 15
сбитых немецких самолетах. По крайней мере одна из этих побед оказалась для
немцев очень даже заметной: в небе над Гродно был сбит командир
истребительной эскадры JG 27, опытнейший немецкий ас, ветеран воздушных боев
в Испании, В. Шельманн. И это была не единственная потеря среди командиров
люфтваффе в тот день. Были сбиты и погибли: командир бомбардировочной группы
II/KG 51 Штадельмайер и командир истребительной группы II/JG 53,
награжденный „Рыцарским крестом" уже в октябре 1940 г., капитан
Бретнютц.
Оценим и персональные успехи истребителей. Лучший на тот момент ас
Германии, командир JG51 В. Мельдерс, заявил об одной сбитой „чайке"
(И-153 из состава 123 ИАП) и трех СБ (вероятно, из 13 БАД). А наш молодой
лейтенант Иван Николаевич Калабушкин, пилотируя тихоходный биплан И-153,
сбил 22 июня два новейших „Мессершмитта" Bf-109F из эскадры Мельдерса,
два „Юнкерса" и один „Хейнкель". Андрей Степанович Данилов из
127 ИАП на такой же „чайке" сбил 22 июня три Bf-110 и один
„Хейнкель". Четыре немецких самолета сбил, выполнив девять боевых
вылетов за первый день войны, командир эскадрильи того же 127 ИАП лейтенант
(будущий генерал) С. Я. Жуковский.
„...при малейшем организованном отпоре немцы атаку прекращают и
уходят..., в бой с нашими истребителями вступать избегают; при встрече
организованного отпора уходят даже при количественном превосходстве на их
стороне... на советские аэродромы, где базируются истребительные части,
ведущие активные действия и давшие хотя бы раз отпор немецко-фашистской
авиации, противник массовые налеты прекращал..." Это строки из доклада
„Выводы по боевому применению ВВС Западного фронта", подписанного 10
июля 1941 г. командующим авиацией фронта полковником Науменко [90].

 Отправлено: 04.02.10 02:45. Заголовок: разгром трех авиадив..

разгром трех авиадивизий (11, 9, 10) Западного фронта мог произойти - и произошел в действительности - исключительно и только НА ЗЕМЛЕ.

Комиссия Люфтваффе проехалась по захваченным аэродромам и обнаружила на них более двух тысяч советских самолетов. Задним числом всю эту массу брошеной при паническом бегстве техники записали в число „уничтоженных внезапным ударом по аэродромам". (Вот где проявилось предательство Павлова и его сподручных!)

С этим никто не стал спорить - ни немецкие летчики (что понятно), ни
советские „историки" (что еще понятнее)...

Чем можно объяснить огромную разницу в числе потерянных на аэродромах
самолетов в разных частях ВВС Красной Армии? Ответ предельно прост. Так как
главным „истребителем" был немецкий фельдфебель с зажигалкой, то и
количество сожженных им самолетов прямо зависело от темпов наступления вермахта на разных участках советско-германского фронта.

Как известно, самый крупный успех в первые дни войны был одержан
немцами в Белоруссии - там мы и обнаруживаем две трети всех уничтоженных на
земле самолетов.
В Молдавии темпы продвижения противника были нулевыми (наступление
румынских и немецких войск началось там только 2 июля), никакого
„перебазирования" ВВС Южного фронта в июне 1941 г. просто не было - в
результате и потери авиации были минимальными. Атаковав 22 июня 1941 г. 6
советских аэродромов, летчики 4-го авиакорпуса люфтваффе уничтожили в
воздухе и на земле (по разным источникам) 23-40 наших самолетов, потеряв,
судя по отчетам советских летчиков, более 40 своих [58].

 Отправлено: 04.02.10 02:51. Заголовок: Точность бомбометани..

Точность бомбометания с обычных „горизонтальных" (как их называли в
отличие от пикирующих) бомбардировщиков очень сильно зависела от высоты
полета, условий видимости, квалификации экипажа. В любом случае, попадание в
круг диаметром в 200-300 метров считалось отличным результатом, доступным
далеко не всем даже в спокойной обстановке учебного полигона. В бою, под
огнем зениток противника, все становилось гораздо сложнее. Достаточно
сказать, что многочисленные попытки разрушения мостов усилиями как
советских, так и немецких бомбардировщиков чаще всего оказывались
безрезультатными. Но ведь даже самый маленький железнодорожный мост гораздо
больше самого большого танка. Причем мост, в отличие от танка, стоит на
месте и никуда не движется.
Значительно более высокую точность бомбометания обеспечивали пикирующие
бомбардировщики. Безусловно, самым удачным самолетом в этом классе был
немецкий „Юнкерс" Ju-87, этот знаменитый символ блицкрига, без
которого не обходится ни один фото-кино-телесюжет о начале войны.
Пилотируемый опытным и физически выносливым летчиком (перегрузка на выходе
из пикирования доходила до 5-6 единиц) Ju-87 мог обеспечить точность
бомбометания плюс-минус 30 метров.
Это великолепный - для борьбы с пехотой, артиллерией, автомобильными
колоннами противника - показатель. Но для поражения среднего танка, а тем
более тяжелого советского КВ с его 90-мм броней, недостаточно было уложить
бомбу в 30 метрах от цели. Нужно именно прямое попадание, добиться которого
даже пикирующий „Юнкерс" мог только по редкой случайности. Что и
подтверждается докладами самих немецких летчиков:
„...в течение 4 октября Ju-87 совершили 202 боевых вылета в
районе Брянск - Спас-Деменск, уничтожив 22 танка, 450 автомобилей и 3
хранилища топлива... 7 октября Ju-87 из StG2 группами по 25-30 самолетов
беспрерывно атаковали окруженные войска..., в течение одного дня они
уничтожили около 20 танков, 34 орудия и около 650 автомобилей..."

Достоверность этих цифр такая же, как и у всех прочих военных сводок
(приписки в отчетах люфтваффе цвели буйным махровым цветом), но стоит
обратить внимание на соотношение „уничтоженных в отчете" танков и
автомобилей.

из статьи об истории создания и боевого применения Ju-87.
„...на четвертый день войны против СССР пикировщики из состава
StG 2 бомбили сосредоточение 60 советских танков в 80 км к югу от Гродно..."
Советские танки к югу от Гродно - это как раз и есть наш 6-ой
мехкорпус, и дата точно соответствует времени неудавшегося контрудара КМГ
Болдина. Продолжим чтение:
„...позже выяснилось, что удалось вывести из строя только один
танк..."

Не приходится удивляться тому, что в целом потери советских средних танков распределились за всю войну следующим образом: от огня артиллерии противника - 88%, от мин - 8% и от авиации - только 4%! [84, с. 110].

 Отправлено: 18.03.10 17:38. Заголовок: 19 июня в округа пос..

19 июня в округа поступил Приказ Наркома обороны № 0042, в котором указывалось "… 3. Категорически воспретить линейное и скученное расположение самолетов, рассредоточенным и замаскированным расположением самолетов обеспечить их полную ненаблюдаемость с воздуха".

20 июня вышел Приказ Наркома № 0043: "…3. К 1 июля произвести маскировку всех аэродромных сооружений применительно к фону местности… 5. На лагерных аэродромах самолеты располагать рассредоточенно под естественными и искусственными укрытиями…"

И, наконец, в 0 ч.30 мин. 22 июня была ЗАКОНЧЕНА [10] передача в приграничные военные округа Директивы наркома обороны, приказывающей: "… б) перед рассветом 22.6.41 рассредоточить по полевым аэродромам всю авиацию, в том числе войсковую, тщательно ее замаскировать; в) все части привести в боевую готовность…"

Из показаний командующего Западным фронтом Павлова известно, что уже в час ночи эта директива была доведена до войск фронта.

Лож Павлова стала известна только после войны...

 Отправлено: 18.03.10 17:44. Заголовок: Осознавалось ли пр..

Осознавалось ли приближение войны И.В.Сталиным как некая ре-
альность в составе прочих или как неотвратимая страшная неизбеж-
ность? Что было в его сознании: "Если будет ... Если будет" или --
"Будет! Будет! Будет!" Принимались ли в связи с этим меры "вооб-
ще", "по способности" или делалось абсолютно все возможное?

Лучше всего об этом говорит материал структурного социаль-
но-экономического рывка СССР в 20-е -- 40-е годы. Исключая, может
быть, 1926-28 гг., когда чисто военная сторона экономического
строительства могла быть сведена к естественной модернизации во-
оруженных сил, все межвоенное развитие общества и экономики проис-
ходило при ярчайшем высвечивании чисто оборонной, грядущей схват-
кой определяемой, задачи.

Все наши довоенные пятилетки имели специальную военную нап-
равленность. Так:

-- задачей 1-й пятилетки (1928-1932 гг.) ставилось создание
вооруженных сил, обеспечивающих превосходство над самой крупной
военной державой капиталистического мира (в тот момент Францией);

-- в задачу 2-й пятилетки (1933-1937 гг.) входило создание
военного потенциала, обеспечивавшего превосходство над коалицией
2-3 крупнейших в военном отношении капиталистических государств
при условии, что столкновение ограничится одним военным театром,
Европейским или Азиатским;

-- в задачу 3-й пятилетке (1938-1942 гг.) ставилось создание
военного потенциала, обеспечивавшего превосходство над любой воз-
можной комбинацией крупнейших в военном отношении государств капи-
талистического мира при любых вероятных вариантах борьбы на всех
театрах военных действий.

Реальная схватка 1941-45 гг. произошла -- учитывая объедине-
ние почти всего военного потенциала Европы в руках Германии и пос-
тоянную, хотя и не осуществившуюся угрозу со стороны Японии -- по
промежуточному "двухсполовинному" варианту; и итоги войны показы-
вают, что планировщики 20-х -- 40-х годов заложили в свои расчеты
реальные цифры.

 Отправлено: 18.03.10 17:48. Заголовок: Более того, ..

Более того, оборонной задаче было подчинено все остальное
строительство. Все наши новые предприятия закладывались как произ-
водства двойного назначения -- мирного и военного. Так:

-- заводы сельскохозяйственного машиностроения проектирова-
лись по профилю авиационного;

-- заводы среднего машиностроения по профилю артиллерийского
и минометного;

-- автомобильные заводы по профилю производства бронемашин и
легких танков;

-- тракторные по профилю средних и тяжелых танков;

-- хлебные элеваторы как пороховые производства;

-- макаронные фабрики как заводы по производству ультрамед-
ленногорящих порохов для дальнобойной артиллерии;

-- часовые заводы как производства взрывателей.

На этих заводах заранее организовывались технологические по-
токи, комплектовалось оборудование, оснастка, создавались вспомо-
гательные производства, укомплектовывался персонал инженерно-тех-
нических служб, сосредотачивались расходные и длительные запасы с
учетом их обоих назначений.

Американские инженеры потешались над заказчиком, который тре-
бовал в проектах пролетов Сталинградского тракторного завода
учесть 50-тонные нагрузки вместо обычных 5-7 тонных, что до край-
ности удорожало строительство, делало производство малорентабель-
ным. Они не догадывались, что эти пролеты должны были принимать на
себя не вес тракторов, а вес тяжелых танков.

Все 10000 предприятий, построенные за две с половиной предво-
енные пятилетки, были нацелены на оборонное производство, и будучи
не всегда рентабельны как автомобильные, комбайновые, тракторные,
они были эффективны как артиллерийские, авиационные, танковые.

Такой планомерной, всеобъемлющей милитаризации промышленности
и сельского хозяйства -- ведь те же МТС это полная предмобилизаци-
онная готовность всего автотракторного парка страны -- не знает
всемирная экономическая история, и сверхусилия Германии 1935-39
гг., на ее фоне выглядят скромно.

В результате этой работы советская экономика приобрела фан-
тастическую управляемость и маневренность, способность почти мгно-
венно развернуть военное производство. Если мобилизация промышлен-
ности Великобритании потребовала 22 месяца, из них 9 месяцев без
прямого воздействия неприятеля, если экономика США, не затронутая
войной, мобилизовалась за 36 месяцев, то экономика СССР; при пря-
мом воздействии войны, мобилизовалась за 3-4 месяца по основным
производствам и за 7 полностью. Никакой сверхэнтузиазм, штурмовщи-
на, порыв не могли обеспечить такого результата без этой гиган-
тской планомерной работы довоенных лет. И только при полном осоз-
нании неизбежности войны она могла быть принята, запущена и осу-
ществлена.

И если бы она не была произведена в Советском Союзе, кто бы
ее произвел в мире? А без нее -- что бы остановило А.Гитлера и го-
ревших энтузиазмом мирового господства панцербестий самой воин-
ственной нации 20-го века? В этой работе, единственно возможной
тогда только в СССР, закладывалось спасение мира -- и только Одна
Шестая могла ее осуществить по состоянию, традициям, устремлениям
общества и, добавим, провидению ее вождя.

 Отправлено: 18.03.10 17:50. Заголовок: Крупнейшим с..

Крупнейшим стратегическим решением И.Сталина той поры стало
резкое форсирование темпов индустриализации с начала мирового эко-
номического кризиса 1929-32 гг. Всемирная экономическая катастрофа
резко осложнила обстановку для СССР. С одной стороны, крайне уси-
лилась неустойчивость всего международного положения, мировая
"теснота" капитала будила поиск "свободных зон" и "пространств",
выносила на поверхность крайние шовинистические течения, получив-
шие массовую социальную базу в лице выбитой из колеи, озлобленной
против Государства, Бога и Соседа, массе.

С другой стороны, кризис в первый и последний раз открыл пе-
ред нами мировые рынки передовой техники и технологий, не заваляв-
шихся, перезрелых -- новеньких пахнущих лабораторной краской и
сверкающих конструкторской белизной. Бессилие ошалевших буржуазных
государств, судорога зоологического пароксизма страха, пронизыва-
ющая капитал, раскрыла перед нами двери цехов, КБ, плазов, сняла
занавески над кульманами, раскрыла лабораторные журналы.

В очередь на советские заказы стали "Ф.Крупп" и "Демаг",
"Маннесманн" и "Пратт энд Уитни", "Рено-Кодрон" и "Фоккер", свои
новейшие изделия предлагали на продажу Мессершмитт, Дуглас, Хей-
нкель, Кристи, Ройс -- мировая техническая элита. Открывалась воз-
можность выкачать весь задел из портфелей и мозгов Европы и Амери-
ки, но не далее 2-3 лет, положенных кризисом.

И Сталин это осуществил, бросив на приобретение бесценного
опыта и оборудования, временно оказавшегося бесхозным, все, до
последнего грамма золотого запаса, экспортного килограмма зерна,
штуки вывозимого яйца. В 1932 году в условиях, когда стихия кризи-
са начинает ослабевать, знаменуя конец режима доступности, он в
последнем усилии вырвать из Запада все, что только нужно и можно
было взять, резко увеличивает продовольственный экспорт. В корче и
ужасе умирающих голодной смертью детей, людоедстве безумного оди-
чания взрослых шел поток технического импорта этого года. Сама
жестокость этого события прямо утверждала -- Сталин осознавал вой-
ну как данность неизбежную и неустранимую, только в безусловной
уверенности мог он осуществить это действие -- первую битву неско-
рой еще военной драмы, более тяжелую, чем грядущие сражения, кото-
рую он должен был выиграть у собственного народа, взяв у небогатых
необходимое ради того, что еще не осознавалось.

Но поток оборудования, патентов, технологий, хлынувший в
страну, требовал инфраструктуры, корпусов, персонала -- ждать воз-
ведения новых площадок, коммуникаций, образования квалифицирован-
ных кадров в разбуженных медвежьих углах значит на 3-4 года омер-
твить приобретенный капитал, заморозив при этом в существующем
состоянии имеющийся потенциал изъятием огромных средств на импор-
тные закупки, т.е. получить результат, обратный тому, которого до-
бивались. То есть его приходилось устанавливать, развертывать,
пускать не в новых центрах на Востоке, итогов работы которых сле-
довало ждать через 5-7 лет (т.е. не ранее 1938-39 гг.), а в старых
на Западе, на существующих площадках, в зонах концентрации рабочей
силы, интеллекта, навыков, не уменьшая, а увеличивая уязвимость
территориального размещения военной промышленности, к западным
центрам которой тяготели не только дореволюционные военные произ-
водства, но и привязывались новые, впервые развертываемые, напри-
мер, алюминиевые комбинаты Волхова и Днепропетровска, авиамотор-
ные, танковые и авиационные производства Харькова, военная химия,
специальная металлургия, тяжелое машиностроение Запорожья, Мари-
уполя, Таганрога, точная механика Ленинграда, ограничивая их раз-
мещение на восток линией Волги. Это не было делом свободного выбо-
ра -- это была диктуемая всем комплексом сверхиндустриализации в
предельно краткий (9-10 лет) срок необходимость и неизбежность.

 Отправлено: 18.03.10 17:51. Заголовок: Мы вступили..

Мы вступили в войну, имея 1-й в мире авиационные и танковый
парк (16600 и 17300 единиц) и 2-й артиллерийский (63100 единиц --
сказались последствия борьбы М.Н.Тухачевского с "морально устарев-
шим родом войск" вплоть до прекращения в 1934-35 гг. всех опыт-
но-конструкторских работ и закрытия артиллерийского КБ). Сколько
танков и самолетов имела бы РККА на 22 июня 1941 года, если бы их
производство вместо 1933-1934 гг. было бы развернуто в 1938-39
гг., ведь с 1934 по 1939 год мы ежегодно производили только танков
по 3-3,5 тысячи? И какого качества были бы наши конструкторы и их
разработки, если даже при развернутом устоявшемся производстве по-
надобилось 5-6 лет, прежде чем они стали законодателями мировой
танковой и авиационной моды (Т-34, КВ и Ил-2 появились ле-
том-осенью 1939 года)?

С точки зрения оценки "по бою" складывалось его представление
о техническом составе вооруженных сил и борьба за него, нередко
принимавшая характер столкновения с увлеченным иными идеями воен-
ным ведомством. Следует вспомнить:

-- битва за штурмовики (с 1936 по 1939 гг.), отвергаемые 3-мя
последовательно репрессированными главкомами ВВС;

-- битва за фронтовые бомбардировщики (не понимавшие их зна-
чения, влюбленные в тяжелые машины конструкторы "осознали свои
ошибки" только в заключении);

-- стойкое сохранение артиллерии как рода войск, обеспечива-
ющего огневое превосходство на поле боя от наскоков М.Тухачевско-
го, о чем так много пишет в своих мемуарах В.Г.Грабин;

-- внедрение толстобронных универсальных танков в состав во-
оруженных сил; вспомним, что Т-34 разрабатывался почти в тайне от
отвергавшего его Автобронетанкового управления РККА, увлеченного
идеями "автомобильных прогулок" на ЮБТ в глубокие тылы противника.

Уже тогда он разбирался глубже в некоторых военно-стратеги-
ческих проблемах, нежели специалисты-военачальники. Адмирал
И.С.Исаков приводит крайне интересное свидетельство о редчайшей
поездке вождя на Север -- белой ночью, находясь на мостике эсмин-
ца, Сталин в присутствии офицера, задумавшись, сказал вслух: "И
что они говорят -- Балтика, Балтика ... Здесь, на Севере, надо
строить флот". Это свидетельство нового понимания значения океанов
для великой державы. И.Исаков среди военно-морского командования
той поры подобного понимания не встречал.

 Отправлено: 18.03.10 17:54. Заголовок: Как оценивал..

Как оценивалась угроза войны в 1939 г. и насколько реально
было оказаться втянутыми во II мировую войну с самого начала?

С середины 1938 года война уже не грезилась в пиренейском от-
далении, а полыхала на территории СССР:

-- в июле 1938 г. происходят бои у озера Хасан на Дальнем
Востоке, начавшиеся с неудач: первые атаки у Хасана привели к ги-
бели массы легкобронных танков на японском противотанковом рубеже;

-- в феврале 1939 года пала республиканская Испания; заверше-
ние борьбы приносит крайне тревожное известие -- советская авиация
утрачивает тактико-техническое равенство с ВВС вероятного против-
ника, в последних боях новые немецкие пушечные истребители Мессер-
шмидт-109 Е со скоростью 570 км/час бьют советские И-16 со ско-
ростью 460 км/час;

-- в мае 1939 года начинаются крупномасштабные боевые дей-
ствия у Халхин-Гола в Монголии, и опять неудачи; первые воздушные
бои завершаются поражением советской авиации, вооруженной самоле-
тами И-15 и И-16 первых серий;

На Западе вот-вот должен рухнуть польский буфер под ударами
вермахта и тогда опаснейшая угроза войны на обоих театрах, Евро-
пейском и Азиатском, становится злободневной реальностью!

В июле 1939 года И.Сталин делает последнее отчаянное усилие
создать систему взаимной безопасности в Европе на Англо-франко-со-
ветских переговорах в Москве, но когда обнаружилось, что в ответ
на предложенные К.Ворошиловым 136 дивизий Англия (Дрэкс) и Франция
(Думенк) готовы раскошелиться на 10-16, стало все ясно.


Если бы не советско-германский пакт о ненападении, Гитлер в
условиях японской поддержки на востоке бросился бы на нас несом-
ненно -- летом 1939 года он бросился бы на кого угодно, даже на
Господа Бога в защиту попранных арийских прав Сатаны.

 Отправлено: 18.03.10 17:56. Заголовок: К лету 1939..

К лету 1939 года выполнение военной программы 1934 года пос-
тавило Германию, которая, в отличие от СССР, не обладала хозяй-
ственной автаркией, на край экономической катастрофы -- все ресур-
сы и источники поступления валюты были израсходованы, клиринговая
торговля зашла в тупик, кредитные рынки исчерпаны. В мае министр
финансов Шахт доложил рейхканцлеру, что с июня-июля будет вынужден
начать приостановку платежей за кредиты и по краткосрочным обяза-
тельствам. Это означало неминуемый крах сначала экономики, потом
режима:

-- германская промышленность не могла функционировать без
шведской железной руды и т.д.;

-- немецкий транспорт не мог существовать без румынской, со-
ветской и прочей нефти;

-- германское население не могло обойтись без русского хлеба,
а сельское хозяйство без жмыхов.

Только одна карта имелась на руках -- не вполне готовый к
полноценной войне, но уже обладающий мощным аппаратом вторжения
вермахт.

Только одна перспектива оставалась у гитлеровской элиты --
безоглядно ринуться в войну, которая снимет все долги и уничтожит
всех кредиторов!

По условиям июля 1939 года налицо был "небогатый" выбор --
либо Пакт, либо война на 2 фронта в условиях, когда Германия и
Япония не будут изолированы от мирового сообщества и его ресурсов,
а СССР окажется в политическом вакууме. И это в ситуациях, когда
испанские и дальневосточные события показали крайнюю необходимость
срочной технической модернизации, а бои на Дальнем Востоке -- и
несостоятельность части высшего комсостава (В.Блюхер у Хасана,
Фекленко на Халхин-Голе). Приходится напомнить сторонникам "демок-
ратической", "антифашистской" войны в 1939 году, что впервые бег-
ство наших дивизий с поля боя мы увидели до 1941 года, на Хал-
хин-Голе (84 Пермская стрелковая), и это зрелище, вскрывшее низкую
боеготовность запасных частей, настолько поразило присутствовавше-
го в районе конфликта маршала Г.Кулика, что он впал в пораженчес-
тво и стал требовать сдачи Халхин-Гола, только твердая позиция но-
вого командующего Г.К.Жукова восстановила положение. В этих усло-
виях Сталин проявил выдающееся чувство реальности, разом повернув-
шись навстречу той ситуации, что определилась летом 1939 года,
отодвинув все сомнения, переступив через мгновенно опавшее "обожа-
ние" "мировой", "демократической" и прочей общественности и вырвав
в условиях крайнего дефицита политических рычагов максимум из Пак-
та:

-- перемещение западной границы, т.е. грядущего рубежа втор-
жения на 400-700 километров далее, мимоходом решив историческую
задачу, недостижимую для русского царизма, -- воссоединение укра-
инского и белорусского народов;

-- и нарушил, как представлялось летом 1939 года, а в дей-
ствительности расколол немецко-японское военное сотрудничество,
усилив "морскую" антиамериканскую "партию" в противовес "сухопут-
ной" антисоветской в правящих кругах Японии.


Ослабило ли заключение Пакта чувство военной тревоги у Стали-
на? Стал ли он полагаться на 10-летний (до 1949 года -- по букве
договора) мирный период?

Факты показывают другое:

-- в сентябре 1939 года утверждена кадровая система прохожде-
ния службы в армии, в полном объеме восстановлена всеобщая воин-
ская обязанность, что увеличило численность армии вдвое, а расходы
на ее содержание в 3,5 раза;

-- одновременно введен особый режим работы в промышленности:
начинается нарастающий перевод производств на выпуск военной про-
дукции;

-- резко ускоряется строительство заводов-дублеров на Восто-
ке.

Куда, скажите, поместились те 1523 эвакуированных предприятия
лета-осени 1941 года -- в коровники? кинотеатры? рестораны? -- да,
и туда же, но в ледяных пустынях Сибири легче найти ярангу, чем
кинотеатр. ... В основном, в недостроенные, но с подведенными
промкоммуникациями коробки заложенных в 1938-40 годах корпусов!
Иначе при всем сверхуспехе эвакуации пуск производств через 3-5
недель на новых местах в Сибири и на Урале был невозможен!

Тревога Сталина нарастает с непередаваемой силой по мере ус-
пехов вермахта на Западе. Два его мероприятия, имевшие огромное
значение для скорой военной поры прямо говорят об этом:

-- летом 1940 года он вопреки мнению всего военно-промышлен-
ного руководства страны вводит запрет на производство старых об-
разцов вооружений из уже имеющихся запасных частей и комплектующих
и о переходе на выпуск только новейшей, даже и не вполне доведен-
ной техники, бросив свои известные слова "на старых самолетах лег-
ко летать, но их легко и сбивать", что означало омертвление огром-
ных ресурсов, недополучение тысяч единиц танков и самолетов. Как
показали будущие события, это решение оказалось правильным -- и
дело не только в том, что к 22 июня РККА получила 2650 новых само-
летов и 1840 современных танков, но особенно в том, что переход на
выпуск новейшего вооружения был завершен до войны, к весне 1941
года, и промышленность более не нуждалась в стратегической перес-
тройке производства до 1945 года по модернизационному запасу при-
нятых в 1939-1940 гг. основных типов вооружений против немецкой,
вынужденной начать этот мучительный процесс в 1942 году, ввиду ис-
черпанности модернизационного запаса принятых в 1935-1936 гг. ос-
новных образцов вооружений; или английской, первые полтора года
войны тяжело изживавшей имевшееся производство старого вооружения
наряду с новым;

-- в условиях невозможности преодолеть в краткие сроки пре-
восходства Германии в выплавке алюминия (1-е место в мире), что
обеспечивало ее превосходство в выпуске цельнометаллических боевых
машин, принял решение не на "долгий вариант" преодоления отстава-
ния строительства новых алюминиевых комбинатов, полагаясь на Пакт,
а запустил "пожарное решение" перейти в производстве самолетов на
деревянные конструкции по типу разработок Фоккера, что позволило,
подключив переданные 20 сборочных и 20 моторных заводов к имевшим-
ся 6 авиационным и 6 авиамоторным, получить полуторное превосход-
ство в мощностях авиационной промышленности над Германией уже к
марту 1941 года.

В отрицательной части это решение означало 2-3 краткое сокра-
щение сроков службы самолетов и оправдывалось только соображением,
что в войне "век истребителей краток", при условии, что она рядом,
иначе деревянные машины могут просто преждевременно сгнить!

 Отправлено: 18.03.10 17:58. Заголовок: Допускал ли..

Допускал ли Сталин возможность войны в 1941 году?

А.М.Василевский свидетельствует, что в 1940-41 годах Сталин
неоднократно говорил ему о перспективе войны "далее 42-го года мы
в стороне не удержимся", подразумевая ее внешне-принудительной к
советской политике характер. На 1942 год была ориентирована и ог-
ромная военная программа 3-й пятилетки. Но война -- действие двус-
тороннее, а если Германия нападет в 1941 году?

Ряд фактов говорит, что уже с середины 1940 года Сталин начи-
нает оценивать обстановку как нетерпимо опасную:

-- прекращается строительство Стратегического Большого Флота
и все силы и средства бросаются на краткосрочные военные програм-
мы;

-- принимается неслыханная программа формирования 15 танковых
корпусов, и не в старой модели М.Тухачевского, тысячные стада
"легкобронных скакунов" без какого-либо сопровождения других родов
войск, а как объединения разнородных взаимодействующих на поле боя
сил "огонь-броня-мотопехота" со сроком комплектации личным соста-
вом к лету 1941 года;

-- резко ускоряется формирование стратегических и мобилизаци-
онных запасов.

Но сразу следует признать -- гигантское взрывное усиление
Германии в результате Западной кампании 1940 года, когда ан-
гло-французские союзники вместо ожидавшегося военными наблюдателя-
ми года были сокрушены за 40 дней, вследствие чего военный потен-
циал вермахта более чем удвоился (запасы стратегического сырья,
современное вооружение 160 дивизий, военная промышленность всего
континента), -- не могло быть преодолено к лету 1941 года. Только
с апреля начиналось массовое поступление новой техники в войска и
какого-либо ощутимого результата насыщения армии этими средствами
и средне-терпимого уровня владения ими следовало ожидать к октяб-
рю, после проведения летней учебной кампании танковыми и авиацион-
ными соединениями. Более того, начальный период переучивания соп-
ровождается падением боеспособности войск, еще не овладевших новым
вооружением, что следовало особо учесть. Самый опасный период вре-
менного падения боеспособности приходится на первые 2/3 летней во-
енной кампании, которая в условиях Европейской части СССР длится с
10 мая по 20 сентября, т.е. 142 дня. Далее знаменитое русское без-
дорожье, которое немецкие специалисты оценивали хуже африканского
по разнице температурных разбросов и воздействию на технику; и с
10 ноября зимняя кампания.

Было известно:

-- немецкая армия не имеет зимнего обеспечения (обмундирова-
ния, ГСМ, средств преодоления бездорожья), вследствие "рывка"
1935-1939 гг.;

-- более того, она оснащена только с учетом условий войны в
Западной Европе (ширина гусениц бронемашин, транспортные узлы ору-
дий, состав и количество автотранспортных средств, обеспеченность
средствами полевого аэродромного базирования).

Т.е. зимняя кампания для нее совершенно недопустима и своих
целей она может и должна добиваться только в летней кампании.

Учитывая темпы стратегического наступления на Западе (прибли-
зительно 10 км в сутки при 400-километровом продвижении) по нес-
равненно лучшей дорожной сети, для поражения важнейших центров в
Европейской части СССР вермахту требовалось не менее 140-150 дней,
т.е. германские планировщики только-только укладывались в рамки
отпущенного природой срока.

Таким образом, если решение о нападении на СССР принималось,
оно должно было осуществляться не позднее 2-й декады мая -- после
войны выяснилось, что первый утвержденный вариант плана "Барбарос-
са" определял срок нападения 12-15 мая 1941 года! Ряд мер Сталина
свидетельствуют, что он понимал серьезность этой угрозы:

-- февральский 1941-го года пленум ЦК ВКП(б) прямо ориентиру-
ет партию, государство и общество на военную опасность;

-- в марте-апреле 1941 года была проведена операция "Туман"
-- массовая депортация антисоветских и профашистских элементов из
западных приграничных районов вглубь СССР, нанесен упреждающий
удар по выявленным центрам немецкой разведки; такие "чистки" обыч-
но приурочивают к кануну войны, с тем, чтобы в самый острый момент
ее начала лишить противника каналов информации (вспомните массовые
расстрелы деклассированных элементов в парижских фортах в августе
1914 к или превентивное заключение в концлагеря германской диаспо-
ры в Англии в 1914 и 1940 годах.);

-- в апреле начинается выдвижение 4-х армий из внутренних ок-
ругов в приграничную зону;

-- в феврале-мае 800 тысяч военнослужащих запаса 1-й очереди
призваны на повторную военную службу!

Но это были ответно-пассивные меры на возраставшую угрозу;
которые сами по себе не могли остановить запущенный военный каток
-- надо было сорвать немцам всю подготовку начала летней кампании
каким-то неординарным ударом по самой германской военно-политичес-
кой машине. И тут возникает крайне интересный Югославский эпизод!

27 марта группа патриотических офицеров во главе с Душаном
Симовичем свергает профашистское правительство Цветковича-Мачека.
С неслыханной быстротой 5 апреля 1941 года Советский Союз подписы-
вает договор о дружбе, ненападении и дружеском сотрудничестве в
случае нападения третьих стран с Югославией. Возникает то ли види-
мость, то ли реальность двухфронтовой, Советско-Балканской коали-
ции, в которой кроме Югославии просматривается Греция, уже ведущая
войну против Италии; насторожившаяся против немцев и итальянцев
Турция; обиженные на итоги Венского арбитража королевские круги
Румынии; английский экспедиционный корпус; болгаро-русские симпа-
тии ...


Гитлер, которого со времен 1-й мировой войны преследует кош-
мар 2-го фронта, реагирует предельно остро и истерично -- 6-го ап-
реля вторжением в Югославию начинается Балканская кампания вермах-
та, завершившаяся 2 июня штурмом Крита. Таким образом, лучшее вре-
мя удара по главному стратегическому противнику Гитлер разменял на
второстепенный в стратегическом плане блестящий частный успех. Но
был ли Югославский вариант единственным? Что полагал Сталин, если
Гитлер пренебрежет Балканами как второстепенной целью и обрушится
на Союз?.. Только в 20-х числах мая началось переброска немецких
танковых и мотомеханизированных соединений в Польшу и лишь в нача-
ле июня, после тяжелой Критской кампании, началось перемещение
авиационных частей, что означало достижение полной готовности вер-
махта в третьей декаде июня и, таким образом, потерю Германией
40-50 дней летней кампании (о чем немецкие офицеры будут так жа-
леть в октябре-ноябре под Москвой), -- а само нападение делалось
стратегически безрассудным.

Сталин не мог представить, что его противник, отбросив все
"излишние" доводы разума, будет планировать завершение кампании,
требующей 140 дней, не в 80-дневный, как давала природа, а в
40-дневный срок! Правда, подозревая за А.Гитлером нечто авантюр-
но-подобное, он в мае, выступая перед выпускниками военных акаде-
мий, подробно объяснил германскому фюреру разницу между военной
организацией Балканских стран, имевших в совокупности 80 дивизий
без современного тяжелого вооружения, или западными союзниками с
их 140 современными дивизиями -- и СССР располагающим 266 дивизи-
ями при 7-8 тысячах танков и самолетов первой линии, а также раз-
личие между четырьмястами и тысячей двумястами километров, отделя-
ющими, например, Париж и Москву от госграницы, отличие грунтовых
дорог от автострад ...

-- К 20 июня налет пилотов на новых самолетах вырос до сред-
ней цифры 10-15 часов от апрельского нуля; без чего они бы не
взлетели 22 июня;

-- пехота прошла начальный курс обстрела артиллерией и обкат-
ки танками (на Халхин-Голе 84 Пермская стрелковая дивизия побежала
не вследствие японских атак, а просто впервые попав под артоб-
стрел);

-- осуществлялось сколачивание танковых и механизированных
соединений, они начинают обретать грозную реальность.

Что лучше необученные, но сосредоточенные соединения или по-
луобученные, но рассыпанные? Судить крайне трудно, но это положе-
ние усугубилось еще двумя обстоятельствами:

-- немецкий удар пришелся по войскам в момент перехода на но-
вую технику; когда современное оружие еще не освоили, а старым уже
пренебрегали, особенно в отношении ремонта, что резко сказалось на
боевой эффективности его использования;

Но возможно ли было провести кампанию лета 1941 года меньшими
качественно потерями, т.е. был ли субъективный фактор преоблада-
ющим в сложившейся обстановке июня-августа 1941 года?

Знаменательна оценка Г.К.Жукова "Даже отмобилизованная армия
1942 года не смогла сдержать сосредоточенного удара немецких войск
на Юге и покатилась на 700-1299 километров", тем более армия 1941
года. То есть потеря территории от Бреста до Подмосковья была объ-
ективно неизбежной и ситуация лета 1941 года определялась в целом
не сцеплением ошибок и просчетов, а текущим качеством вооруженных
сил, общим состоянием военного потенциала страны на тот период.

 Отправлено: 18.03.10 18:00. Заголовок: Был ли Стал..

Был ли Сталин готов к военной неудаче начального периода вой-
ны? Насколько она была для него неожиданна?

Боевые действия в районе Хасана в 1938 к, завершающие бои
1938-1939 гг. на Пиренеях, конфликт на Халхин-Голе летом 1939 года
и, наконец, "зимняя война" 1939-1940 гг. давали пищу для тревожных
размышлений. Достигнутые результаты были меньше, чем могли бы быть
по простой арифметике соотношения сил, а именно, по сопоставлению
с результатом числа штыков, стволов, танков и самолетов, что сви-
детельствовало о недостатках военной организации. Уже в 1938-1940
годах Сталину приходится неоднократно менять военное руководство в
районе того или иного события:

-- в 1938 году пришлось заменить В.Блюхера Г.Штерном на Хаса-
не;

-- в 1939 году заменено несостоятельное начальство Советской
Группы войск в Монголии командой Г.К.Жукова;

-- в 1940 году отстранено все руководство наркомата обороны
вместе с К.Ворошиловым:

Особенно тревожными выглядели итоги Советско-финской войны,
которые породили на Западе легенду о "СССР -- Колоссе на глиняных
ногах". Война завершилась успешно, но не столько благодаря качес-
тву военного аппарата, сколько благодаря воле Сталина и обрушенным
на финнов материальным средствам (60 дивизий на 20 при пяти-семик-
ратном превосходстве технических средств). Сама война была обосно-
вана, что признавал даже "заклятый друг" Л.Д.Троцкий, как един-
ственный способ "выключить" военную угрозу на Северо-Западе со
стороны белофиннов, мечтавших о "Великой Финляндии" от Ботническо-
го залива до Невы и Белого моря. Но полупобеда не позволила вывес-
ти Финляндию из числа противников и 40% линии фронта и до 40 со-
ветских дивизий в 1941-44 гг. оттягивал на себя финский участок, в
ее цену следует занести и 1 миллион погибших ленинградцев ...

И это на фоне феноменальных побед Германии, игравшей мускула-
ми своих войск в Европе:

-- прыжок в Скандинавию;

-- Арденны;

-- Дюнкерк;

-- фантастические успехи немецких воздушно-десантных войск,
захватывающих одну неприступную позицию за другой.

Как лихорадочно ищет Сталин в РККА равные таланты Клейсту.
Роммелю, Гудериану, Рейхенау; как стремительно выдвигает открытых
им молодых военачальников, прошедших огонь Испании, Китая, Монго-
лии.

Но перелом происходит медленнее нарастающей угрозы. Летом
1940 года немецкий самолет приземлился на Красной площади в Мос-
кве; в приступе страшной ярости Сталин приказал расстрелять все
руководство ПВО, но и новое во главе с Г Штерном оказалось не сос-
тоятельным, что стало очевидно весной 1941 г.

За противодействие внедрению штурмовиков Ил-2 и провал в ор-
ганизации переучивания летного состава на новую технику репресси-
рован главком ВВС А.Локтионов ...

На командно-штабной игре 1940 года в наркомате обороны обна-
ружилась несостоятельность только что назначенного начальником ге-
нерального штаба К.Мерецкова, его пришлось заменить Г.Жуковым -- и
тоже не лучшее назначение, выдающийся полководец был посредствен-
ным штабистом ...

Мог ли Сталин в этих условиях ожидать особо благоприятного
начала войны?

Тем более, что в 1940-1941 годах мы, скорее, даже переоцени-
вали качество германских вооруженных сил. Так:

-- танковое ведомство исходило из наличия в германской армии
толстобронных танков с 80-100-миллиметровой броней и 75-100-милли-
метровой пушкой, которые появились только в 1943 году;

-- авиационное исходило из предположения, что люфтваффе к ле-
ту 1941 года будут оснащены самолетами со скоростью 650-700 км в
час вместо серийной 570 км в час; по этому случаю произошел кон-
фликт между руководителем советской авиационной делегации в Берли-
не генералом Гусевым и генерал-инспектором люфтваффе Удетом, когда
Гусев обвинил последнего, что тот, показав Ме-109Е со скоростью
570 км, скрывает от него новые машины. Вспыхнувший немецкий гене-
рал заявил, что он как офицер отвечает за свои слова и других ма-
шин у него нет -- и сказал правду!

-- артиллеристы, исходя из прогнозов коллег, требовали 57 и
100 мм противотанковых орудий, в которых не было нужды до
1943-1944 годов и учились поражать цели, движущиеся со скоростью
70-80 км в час, в то время как всю войну немецкие бронемашины про-
пыхтели на 40-50 км;

-- общевойсковые командиры ожидали высокой культуры огневого
взаимодействия немецких войск на поле боя, основываясь на традици-
ях I мировой войны, заветах И.Брухмюллера и теоретических трудах
генерала Бернгарда. И насколько изумлен был В.И.Чуйков, когда,
впервые подъезжая к линии фронта, он увидел, как немецкая артилле-
рия вяло разбрасывает снаряды в узкой полосе, что означало у нее
"артиллерийское наступление".

Могли беспощадный реалист и прагматик пройти мимо совокупнос-
ти всех этих свидетельств? Не должен ли он был искать запасного
варианта мажорному рефрену: "Если завтра война, если завтра в по-
ход, если черная туча нагрянет ..."?

Современникам было непонятно сталинское неприятие начала вой-
ны 22 июня, ведь директива 21-го уже была спущена в войска! Но оно
свидетельствовало не о колебаниях, а о его неприятии худшего вари-
анта развития событий. Это было восстание воли против безотрадных
констатаций ума. Оно не могло продолжаться долго!

 Отправлено: 18.03.10 18:00. Заголовок: Был ли Стал..

Был ли Сталин готов к военной неудаче начального периода вой-
ны? Насколько она была для него неожиданна?

Боевые действия в районе Хасана в 1938 к, завершающие бои
1938-1939 гг. на Пиренеях, конфликт на Халхин-Голе летом 1939 года
и, наконец, "зимняя война" 1939-1940 гг. давали пищу для тревожных
размышлений. Достигнутые результаты были меньше, чем могли бы быть
по простой арифметике соотношения сил, а именно, по сопоставлению
с результатом числа штыков, стволов, танков и самолетов, что сви-
детельствовало о недостатках военной организации. Уже в 1938-1940
годах Сталину приходится неоднократно менять военное руководство в
районе того или иного события:

-- в 1938 году пришлось заменить В.Блюхера Г.Штерном на Хаса-
не;

-- в 1939 году заменено несостоятельное начальство Советской
Группы войск в Монголии командой Г.К.Жукова;

-- в 1940 году отстранено все руководство наркомата обороны
вместе с К.Ворошиловым:

Особенно тревожными выглядели итоги Советско-финской войны,
которые породили на Западе легенду о "СССР -- Колоссе на глиняных
ногах". Война завершилась успешно, но не столько благодаря качес-
тву военного аппарата, сколько благодаря воле Сталина и обрушенным
на финнов материальным средствам (60 дивизий на 20 при пяти-семик-
ратном превосходстве технических средств). Сама война была обосно-
вана, что признавал даже "заклятый друг" Л.Д.Троцкий, как един-
ственный способ "выключить" военную угрозу на Северо-Западе со
стороны белофиннов, мечтавших о "Великой Финляндии" от Ботническо-
го залива до Невы и Белого моря. Но полупобеда не позволила вывес-
ти Финляндию из числа противников и 40% линии фронта и до 40 со-
ветских дивизий в 1941-44 гг. оттягивал на себя финский участок, в
ее цену следует занести и 1 миллион погибших ленинградцев ...

И это на фоне феноменальных побед Германии, игравшей мускула-
ми своих войск в Европе:

-- прыжок в Скандинавию;

-- Арденны;

-- Дюнкерк;

-- фантастические успехи немецких воздушно-десантных войск,
захватывающих одну неприступную позицию за другой.

Как лихорадочно ищет Сталин в РККА равные таланты Клейсту.
Роммелю, Гудериану, Рейхенау; как стремительно выдвигает открытых
им молодых военачальников, прошедших огонь Испании, Китая, Монго-
лии.

Но перелом происходит медленнее нарастающей угрозы. Летом
1940 года немецкий самолет приземлился на Красной площади в Мос-
кве; в приступе страшной ярости Сталин приказал расстрелять все
руководство ПВО, но и новое во главе с Г Штерном оказалось не сос-
тоятельным, что стало очевидно весной 1941 г.

За противодействие внедрению штурмовиков Ил-2 и провал в ор-
ганизации переучивания летного состава на новую технику репресси-
рован главком ВВС А.Локтионов ...

На командно-штабной игре 1940 года в наркомате обороны обна-
ружилась несостоятельность только что назначенного начальником ге-
нерального штаба К.Мерецкова, его пришлось заменить Г.Жуковым -- и
тоже не лучшее назначение, выдающийся полководец был посредствен-
ным штабистом ...

Мог ли Сталин в этих условиях ожидать особо благоприятного
начала войны?

Тем более, что в 1940-1941 годах мы, скорее, даже переоцени-
вали качество германских вооруженных сил. Так:

-- танковое ведомство исходило из наличия в германской армии
толстобронных танков с 80-100-миллиметровой броней и 75-100-милли-
метровой пушкой, которые появились только в 1943 году;

-- авиационное исходило из предположения, что люфтваффе к ле-
ту 1941 года будут оснащены самолетами со скоростью 650-700 км в
час вместо серийной 570 км в час; по этому случаю произошел кон-
фликт между руководителем советской авиационной делегации в Берли-
не генералом Гусевым и генерал-инспектором люфтваффе Удетом, когда
Гусев обвинил последнего, что тот, показав Ме-109Е со скоростью
570 км, скрывает от него новые машины. Вспыхнувший немецкий гене-
рал заявил, что он как офицер отвечает за свои слова и других ма-
шин у него нет -- и сказал правду!

-- артиллеристы, исходя из прогнозов коллег, требовали 57 и
100 мм противотанковых орудий, в которых не было нужды до
1943-1944 годов и учились поражать цели, движущиеся со скоростью
70-80 км в час, в то время как всю войну немецкие бронемашины про-
пыхтели на 40-50 км;

-- общевойсковые командиры ожидали высокой культуры огневого
взаимодействия немецких войск на поле боя, основываясь на традици-
ях I мировой войны, заветах И.Брухмюллера и теоретических трудах
генерала Бернгарда. И насколько изумлен был В.И.Чуйков, когда,
впервые подъезжая к линии фронта, он увидел, как немецкая артилле-
рия вяло разбрасывает снаряды в узкой полосе, что означало у нее
"артиллерийское наступление".

Могли беспощадный реалист и прагматик пройти мимо совокупнос-
ти всех этих свидетельств? Не должен ли он был искать запасного
варианта мажорному рефрену: "Если завтра война, если завтра в по-
ход, если черная туча нагрянет ..."?

Современникам было непонятно сталинское неприятие начала вой-
ны 22 июня, ведь директива 21-го уже была спущена в войска! Но оно
свидетельствовало не о колебаниях, а о его неприятии худшего вари-
анта развития событий. Это было восстание воли против безотрадных
констатаций ума. Оно не могло продолжаться долго!

 Отправлено: 18.03.10 18:02. Заголовок: Всякая война в той..

Всякая война в той ее части, что касается только средств на-
силия достижения общеполитической цели, решает в раздельности или
одновременно три задачи:

-- уничтожение (поражение) вооруженных сил неприятеля;

-- захват его территории как исключение ее ресурсов из борь-
бы;

-- уничтожение (подрыв) военно-экономического потенциала.

Начиная войну; главной целью своих действий вермахт ставил
уничтожение вооруженных сил СССР, т.е. регулярной армии и флота,
достижение двух других полагалось следствием первой, при этом
третья задача практически не рассматривалась, подразумевалось, что
захват территории означает и овладение ее военно-экономическим по-
тенциалом; это вполне оправдалось на Западе, более того -- специ-
альные удары авиацией по экономическим центрам разбитого противни-
ка воспринимались как вредные самим себе -- ведь это все равно
достанется победителю; мероприятия по уничтожению военно-экономи-
ческого потенциала врага теоретически признавались только в той
мере, насколько возникала перспектива длительной войны, которая
заранее объявлялась исключенной, пока борьба имеет континентальный
характер и не касается США.

Поэтому в первые часы войны германское командование находи-
лось в крайней тревоге -- не начнут ли русские быстрый отвод войск
из пограничья, выводя из-под удара вермахта. И с каким облегчени-
ем, даже ликованием оно восприняло массовые контрудары советских
войск во второй половине дня 22 июня и всю неделю до 28 июня. Все
шло даже лучше задуманного! Бросаемые в бой чьей-то окаменевшей
волей, русские не уходили -- атаковали под Шяуляем, Белостоком,
Брестом, Кальварией, Ровно, Луцком, Ковелем, Владимиром-Волынским,
Перемышлем, в яростном порыве вклинивались в расположение немецких
войск, все более и более охватываемые железными клещами танковых
клиньев. Это была захватывающая война -- опасная и в тоже время
победоносно-упоительная!

Враг был силен, поражал обилием техники -- но все происходило
в соответствии с канонами классической военной науки Клаузеви-
ца-Шлиффена! Уже в конце второй недели войны начальник штаба сухо-
путных войск генерал Г.Гальдер записал в служебный дневник фразу о
том, что Франция была разбита за 40 дней, крушения России следует
ожидать в еще более короткие сроки!

Налицо совершенно обратная картина: армия может быстро отсту-
пить -- ее заставляют контратаковать, держась определенных рай-
онов, она может спастись -- ее убивают! Показательна в этом отно-
шении трагическая судьба командующего 4-й армии Западного фронта
генерала Климовских, в военном отношении совершившего подвиг доб-
лести -- в течение 4 недель находясь на острие удара южного крыла
группы армий "Центр", вновь и вновь собирая и смыкая разрубаемые
танковыми клиньями вермахта части армии, он противостоял 2-й тан-
ковой группе Гудериана и 4-й армии Клюге, ни разу не допустил ок-
ружения и не выпустил Гудериана на оперативный простор в восточном
направлении, что было выдающимся достижением, поучительным приме-
ром активной обороны с жертвой территории -- но расстрелянного по-
тому, что он ОТСТУПАЛ, в то время как его товарищи Болдин, Голу-
бев, Курочкин, Курасов смело, но с военной точки зрения малопро-
дуктивно атаковали, попадали в окружение, быстро теряли войска, но
служили невозбранно!

Всесильные Органы, Госплан, Госснаб, ВоСо, дюжина наркоматов
первого ранга в безусловной субординации и перед кем? -- "сове-
том", да еще каким-то не "важным". Кто такой Шверник? Вы знаете
Шверника? Профсоюзник, Секретарь ВЦСПС! А Косыгин? Кто такой Косы-
гин? Нарком текстильной промышленности! Даже наркомат водного
транспорта более известен как "расстрельное место" по обычаю посы-
лать на него сброшенных первых лиц! И вдруг перед ними склонились
Вознесенский, Берия, Каганович, Жданов, Хрущев?!

"Да полноте, проснитесь! По когтям узнаю льва!" -- воскликнул
бы Лейбниц. Кто, кроме И.Сталина воплощенного во всесильной
ВКП(б), самой эффективной структуре управления и властвования, из-
вестной истории, мог осуществить эту работу; неслыханную трудность
и грандиозные последствия которой нам уже очевидны? Чья капи-
тан-исправничья фуражка могла развязать любое препятствие, ссадить
любую амбицию, запрячь в одну телегу лебедя, рака и щуку? -- даже
если их принесет А.Н.Косыгин ...

И кто, кроме этого профессионального революционера-конспира-
тора, мог так ее затенить, что ни союзники, ни враги, ни мы, живу-
щие 6 десятилетий спустя, и зная ее весомость, никак не можем оп-
ределить ее ранга среди других решаемых им в 1941 году задач --
так, важная среди важных.

Сама последовательность принятия решений -- 24-го об эваку-
ации и 25-го о стратегической обороне -- говорит о том, что Сталин
считал самым важным в условиях крайне неблагоприятного начала вой-
ны сохранить военно-экономический потенциал, по условиям 30-х го-
дов на 80% развернутый западнее Волги, предварительные работы по
перемещению которого уже начались с 1939 года под удобно непонят-
ной вывеской "строительство заводов-дублеров". Создание Совета по
эвакуации означало, что уже не позднее утра 23-го, а скорее всего
во второй половине 22-го И.Сталин пришел к выводу о поражении ар-
мии в приграничном сражении -- может быть, считал начальную неуда-
чу в 1941 году неизбежной, хотя и крайне тяжело с ней мирился, и
оттягивал принятие окончательного решения ...

Где-то в сумеречные часы с вечера 22-го до утра 24-го перед
ним встала во всей жестокости дилемма Кутузова в новой форме --
что важнее для судьбы страны, сохранение кадровой армии мирного
времени, попавшей под неотразимый удар, или спасение военной про-
мышленности, в массе своей оказавшейся в полосе вторжения?

Итоги войны, судьба СССР, судьба каждой страны в нем, судьба
мира в конечном счете зависела от правильности его выбора:

-- бросить промышленность и быстрым отводом вглубь страны
спасти 4,7 миллионную армию мирного времени как основу развертыва-
ния массовых вооруженных сил ... вот только с чем они пойдут в бой
через 5-6 месяцев, когда начнут иссякать мобилизационные запасы;

-- или, пожертвовав кадровой армией, эвакуировать промышлен-
ность, опираясь на имеющийся в стране 20-25-миллионный призывной
контингент, воссоздать ее заново ... но не станет ли гибель кадро-
вых частей падением плотины, после которого ревущая стихия погло-
тит все? Как предотвратить эту угрозу?

24 июня видимая часть решения отлилась в директиву о создании
Совета по эвакуации -- Сталин решил дилемму в пользу промышленнос-
ти! Кадровая армия должна была пожертвовать собой ... но не до
последнего солдата!

В том огромном маневре военным потенциалом через пространство
и время, типологически отчасти совпадающим с маневром территорией
в 1812-году, кадровая армия играла не главную и исключительную, а
соединенную в общей симфонии мелодию:

-- она не давала противнику быстро продвигаться в глубь стра-
ны к военно-промышленным центрам;

-- притягивала на себя удары авиации, в том числе и дальне-
бомбардировочной, снимая их с магистралей, промплощадок, погрузоч-
ных эстакад;

-- истекая кровью, сохраняла в себе резерв последнего срока,
к декабрю сократившийся до 40 дальневосточных дивизий; -- служила
приманкой, тешила генеральско-прусскую спесь числом пленных, номе-
рами уничтоженных корпусов и дивизий, ливнем "Железных крестов",
фанфарами Берлинского радио, за серебряными разливами которых не
слышен был нарастающий рокот поднимающихся с места сотен заводов!

Именно армия оплатила своей кровью перенос сквозь простран-
ство 1523 заводов и 10 миллионов человек персонала -- но цена эта
оказалась страшной: 4 миллиона 200 тысяч бойцов и командиров!

Была ли возможность избежать таких жертв? Простой расчет по-
казывает, что для вывода войск Западного и Юго-Западного направле-
ний из-под удара вермахта надо было осуществить стратегическое от-
ступление со средней скоростью 25-30 км в сутки вместо 12-15 км
реальных, т.е. вступление германских войск в промышленные центры
Юга началось бы на 25-30 дней раньше. Что это значит, говорит при-
мер Криворожья, вступление противника в которое началось в середи-
не августа. Даже при крайнем напряжении сил удалось вывезти к это-
му сроку только оборудование авиамоторных заводов и Днепровского
алюминиевого комбината, при этом последние эшелоны уходили, когда
немецкие танки вступали в промзоны. Дефицит времени был настолько
жесток, что пришлось оставить оборудование артиллерийских заводов,
без которых, в крайности, можно было обойтись. Не успели даже
уничтожить техдокументацию, по которой немцы в 1942 году наладили
производство очень ценимого ими 120-миллиметрового миномета Шевы-
рина. Что бы мы вывезли, если бы немцы вступили на месяц раньше?

Картину развития событий при "армейском приоритете" являет
такой факт: "отпущенные на свободу" советские войска так быстро
оставили г. Изюм, что немцы 2 дня не занимали его; за это время
партийно-советским аппаратом Совета по эвакуации удалось вывезти
единственное в СССР производство оптического стекла ... Кроме про-
чего, этот пример еще раз показывает, что технически армия в 1941
году могла уйти из-под удара -- да и в 1942 году в стратегическом
отступлении, при той же степени моторизации, она ни разу не дала
окружить себя; темп немецкого наступления 1942 года от Харькова до
Кавказа был приблизительно равен лету 1941 года.

Наконец, остается сказать, когда И.Сталин изменил это распре-
деление рангов своих задач Верховного Главнокомандующего -- в ок-
тябре 1941 года, позвонив Г.К.Жукову на КП Западного фронта, он
спросил, есть ли возможность удержать Москву, не предваряя ответа
встречным требованием, как то было в случае Могилева, Смоленска,
Брянска, Киева, Харькова, Тихвина, Ростова-на-Дону, т.е. поставив
военный приоритет на независимое от других обстоятельств место,
освободив его от обусловленности спасения военно-промышленного по-
тенциала, который уже переместился за Волгу -- Первая великая за-
дача войны была решена, Армия теперь становилась Главной, но не
Единственной.

 Отправлено: 18.03.10 18:04. Заголовок: "Самолет И-16 по..

"Самолет И-16 по скорости, конечно, уступает Bf-109, но по маневру он лучше Bf-109. Навязать бой "мессеру", не желающему драться, И-16 не может, но с противником, идущим на бой, И-16 способен прекрасно расправиться. И-16 от атаки Bf-109 всегда может увернуться, если только летчик И-16 своевременно заметил противника.

Самолет И-153 должен вести бой так же, как и самолет И-16. Отличная маневренность "Чайки" делает ее неуязвимой для неповоротливого "Мессершмитта", если только летчик "Чайки" хорошо осматривается кругом.

И-153 всегда может вывернуться из-под атаки и встретить противника огнем в лоб. При этом часто получается так, что И-153 может вести огонь по "Мессершмитту", а тот довернуться на "Чайку" не успевает."

Главное в этом, весьма красноречивом, "Наставлении" – дата. 1943 год. Если бы это был 39-40, то авторов можно было заподозрить в "шапкозакидательских" настроениях, незнании реальных возможностей "Мессершмитта"… В 1943 году поликарповских истребителей в войсках почти уже не оставалось, так что авторы "Наставления" – фронтовые асы и испытатели из НИИ ВВС – практически подводили итоги их боевого применения за два года.

Кстати, и упомянутый выше И.Н.Калабушкин, и А.С.Данилов, сбивший в первый день войны 3 "Мессершмитта" и один "Хенкель", летали именно на самых "устаревших" бипланах И-153 .

 Отправлено: 16.05.10 21:47. Заголовок: Вечером 21-го июня 1941 года

Вечером 21-го июня 1941 года,
Г.К. Жуков получил сообщение от начальника штаба Киевского особого военного округа генерал-лейтенанта М.А. Пуркаева о немецком перебежчике-ефрейторе, который утверждал, «что немецкие войска выходят в исходные районы для наступления, которое начнется утром 22 июня». Жуков «тотчас же доложил наркому и И.В.Сталину то, что передал М.А. Пуркаев».

Сталин пригласил Жукова с Тимошенко и Ватутиным в Кремль. Жуков «захватил с собой проект Директивы войскам» и они «по дороге договорились, во что бы то ни стало добиться решения о приведении войск в боевую готовность». После долгих сомнений, и практически под давлением Тимошенко: «Надо немедленно дать директиву войскам о приведении всех войск приграничных округов в полную боевую готовность», Сталин согласился дать в приграничные округа эту Директиву и объявить-таки в этих округах «полную боевую готовность». По предложению Сталина Жуков с Ватутиным составили новый, более короткий «проект директивы наркома», в котором Сталин сделал некие «поправки и передал наркому для подписи».

Далее Г.К.Жуков приводит в своих мемуарах текст Директивы № 1 от 21.06.41 г. полностью и сообщает, что «Передача в округа была закончена в 00.30 минут 22 июня 1941 года» (хотя от Сталина Жуков и Тимошенко ушли ещё в 22.50 21-го, а приграничных западных округов всего четыре плюс Ленинградский). Дальше идет рассказ о том, как Жукова с Тимошенко обуревало «чувство какой-то сложной раздвоенности». Вроде бы все необходимые мероприятия ими выполнены, «директиву о приведении войск приграничных военных округов в боевую готовность» им отправить Сталин разрешил. Но «у нас ряд важнейших мероприятий ещё не завершен. И это может серьёзно осложнить борьбу с опытным и сильным врагом. Директива, в которую в тот момент передавал Генеральный штаб в округа, могла запоздать».

Под утро, всю ночь не смыкавший глаз Г.К. Жуков, получил сообщения из Западного особого военного округа «о налете немецкой авиации на города Белоруссии», из Киевского округа «о налете на города Украины», из Прибалтийского «о налетах вражеской авиации на Каунас и другие города».

После этого, около 4.00, «нарком приказал» Жукову «звонить И.В.Сталину». Сталин в это время спал, и начальник охраны отказывался сначала будить Сталина. Но Жуков смело потребовал: «Будите немедля: немцы бомбят наши города!». Сталин подошел к телефону. Жуков «доложил обстановку и попросил начать ответные боевые действия. И.В.Сталин молчит. Слышу лишь его дыхание». Видимо до Сталина всегда туго доходило с утра пораньше. Георгий Константинович настойчиво переспросил: «Вы меня поняли?» Сталин молчит ещё какое-то время, потом до него всё же дошло, и «наконец И.В.Сталин спросил: - Где нарком?».

Дальше Сталин дал команду собрать Политбюро. «В 4 часа 30 минут утра мы с С.К. Тимошенко приехали в Кремль. Все вызванные члены Политбюро были уже в сборе». Затем, бледный Сталин хотел звонить в германское посольство. Молотов доложил, что «Германское правительство объявило нам войну».

После «длительной, тягостной паузы» Жуков «рискнул ... и предложил немедленно обрушиться всеми имеющимися в приграничных округах силами на прорвавшиеся части противника и задержать их дальнейшее продвижение». «Не задержать, а уничтожить, --- уточнил С.К.Тимошенко». В 7.15 утра 22 июня в округа передали Директиву № 2. Правда её текст Жуков в своих «воспоминаниях» приводить не стал, т.к. «она оказалась нереальной, а потому и не была проведена в жизнь» (хотя данная Директива очень даже интересна с точки зрения довоенных планов наших генералов). Затем идет рассказ о том, как был составлен и утвержден проект Указа об объявлении в СССР мобилизации военнообязанных. А потом, сразу после обеда 22 июня, Сталин отправил начальника Генерального штаба Г.К. Жукова в Киевский округ, и «несколько раздраженно добавил: - Не теряйте времени, мы тут как-нибудь обойдемся».

 Отправлено: 16.05.10 22:07. Заголовок: байка «о начале Войны»

байка «о начале Войны»

Прочитает это неискушенный человек, и составит для себя вполне определенное мнение о том, как начиналась Война. Что не будь этого несчастного «ефрейтора» то и знать бы не знали наши генералы, что Война на пороге. Получается, что если бы тот самый «ефрейтор»-перебежчик утонул, или его подстрелили чересчур ретивые пограничники как с нашей так и с немецкой стороны, то Жуков вообще не узнал бы до самого начала нападения, что пора писать Директиву о приведению западных округов в «боевую готовность»? Впрочем, таких «перебежчиков» по всей линии Государственной границы было чуть не два десятка в последние пару дней перед 22 июня. Но, читая «Воспоминания» Г.К. Жукова получается, что перешел границу только один «фельдфебель», который и сообщил, наконец, нашим генералам о начале войны и именно военные долго и нудно заставляли упирающегося Сталина весь вечер 21 июня 41-го дать-таки в приграничные округа директиву о приведении этих округов «в полную боевую готовность». А он всё сопротивлялся, такой «подозрительный» и «упрямый»...

Но так как данная Директива была послана в приграничные округа только в полночь с 21-е на 22-е июня, то за оставшиеся пару часов войска просто не успели подняться по тревоге!!! И выскакивали полусонные красноармейцы в одном исподнем из разбомбленных казарм. Но даже в исподнем они смело бросались на врага! Эх, если бы Сталин дал Г.К. Жукову разрешение на «объявление полной боевой готовности» хотя бы на несколько часов раньше! Или объявили «полную боевую готовность» ещё раньше, где-нибудь в мае, как просил и требовал Георгий Константинович! Уж тогда бы мы немцам показали. Всё боялся хитрый тиран «спровоцировать» «друга и союзника» Гитлера. Да и сама Директива о приведении войск западных округов «в полную боевую готовность» какая-то странная, всё о том, чтобы «не поддаваться ни на какие провокационные действия, могущие вызвать крупные осложнения» предупреждает. Тут воевать надо, а Сталин всё о «провокациях» твердит. И уж тем более нельзя было отправлять начальника Генштаба в Киевский округ! Даже невоенный человек, прочитавший это, понимает, как «неправ» Сталин». Ведь в такой день, начальник Генштаба обязан находиться на своем рабочем месте, а не разъезжать по округам!

А ведь именно эта байка «о начале Войны» и гуляет все эти годы. Уж скоро полвека, из книги в книгу, из бесконечных исследований в «новые и оригинальные» «версии» о войне переписывают эту «версию» от Г.К. Жукова. Это «начало Великой отечественной войны» стало непреложной истиной, «Догмой». И также некой «догмой» стал и сам текст этой самой «Директивы № 1 от 21.06.41.г.». При этом текст «Директивы № 1» действительно несколько странный.

 Отправлено: 16.05.10 22:29. Заголовок: Нечто похожее о Дире..

Нечто похожее о Директиве № 1 можно было в свое время прочитать и в Интернете.

В «Википедии», в этой «Энциклопедии Интернета», есть забавные строки о 22-м июня 1941 года, и о Директиве ГШ № 1 от 21.06.41.г.: «М. Некрич, впервые введший документ в научный оборот, считает, что директива «носила странный и противоречивый характер. В ней, как в двух каплях воды, нашли отражение сомнения и колебания Сталина, его неоправданные расчеты, что вдруг удастся избежать войны». По мнению К. Плешакова «Директива сулила катастрофические последствия» и совершенно сбивала с толку войска на границе, ввиду невозможности отличить «провокацию» от начала войны. Военный исследователь, полковник Генерального Штаба М. Ходоренок характеризует эту директиву, как «на редкость безграмотную, непрофессиональную и практически невыполнимую»; он считает, что директива своим запретом отвечать на «провокации» дезориентировала командование и сыграла отрицательную роль».

Не знаю, кто по образованию этот Некрич, но полковнику ГШ М. Ходоренку не стоило бы обвинять в «редкой безграмотности» начальника ГШ, генерала армии Г.К. Жукова. У Георгия Константиновича и без этих «обвинений» своих, более тяжких грехов хватает. И уж тем более не стоит обвинять в безграмотности И.В. Сталина. А для Плешаковых поясню: директивы посылаются не «войскам», а командирам частей, и на том «языке», что более доступен их «военному уму».

В своих работах, такие историки, как А.Б. Мартиросян «22 июня. Блицкриг, или измена» и Ю.И. Мухин «Если бы не генералы», уже делали подробный разбор Директивы № 1 от 21.06.41. Они привели массу доказательств того, что примерно 16-18 июня, перед Директивой № 1 от 21.06.41 был документ, предписывающий командующим западных округов поднять войска по тревоге, привести войска в боевую готовность. А.Б. Мартиросян полкниги потратил на эти доказательства, сделав упор на логику геополитики тех дней, да разведданные. Ю.И. Мухин сделал свой анализ текста данной Директивы, показав, что фраза «быть в полной боевой готовности» стоит не в приказной части директивы, а в преамбуле. А это говорит только о том, что данная директива ни в коей мере не приводит войска в «боевую готовность», по крайней мере, так как это преподносят нам все эти годы различные историки. Она всего лишь дублирует какие-то предыдущие распоряжения, которые как раз и предписывали командующим западных округов привести войска этих округов в «полную боевую готовность». Даже если в ней и чувствуется некая «странность, данная «Директива» вовсе не единственный приказ о приведении в боевую готовность войск западных округов. Последний, но единственный!

В своих работах по этой теме ещё Ю.И. Мухин приводил директивы командующих западных округов на приведение вверенных им частей в боевую готовность перед 22 июня, что просто невозможно сделать без предварительной команды из Генштаба, а также доклады командиров этих частей в округах своему командованию о выполнении полученных указаний, по приведению своих частей в боевую готовность. И также Мухин привел выдержки из протоколов допроса командующего ЗапОВО генерала армии Д.Г. Павлова и его подчиненных о том, что им было известно о «телеграмме» из Генштаба от 18 июня 1941 г. о приведении вверенных им частей в «полную боевую готовность». Именно 18 июня. Не раньше и не позже. На самом деле, раньше 18-го посылать такое распоряжение открыто было рано: обвинит Гитлер Сталина в агрессии, и СССР из жертвы нападения превращается в агрессора со всеми вытекающими. А после 18-го, зная, что 22-23 очень возможно нападение немцев, тянуть с отправкой в войска такого распоряжение становилось опасно -- можно было просто не успеть с какими-либо мероприятиями.

 Отправлено: 16.05.10 22:47. Заголовок: Но вообще-то и сам т..

Но вообще-то и сам текст Директивы № 1 от 21.06.41 (при всей её «нескладности») несет в себе доказательство того, что еще до 22 июня уже было распоряжение командующим и военным советам западных округов о приведении войск этих округов в степень «полной боевой готовности». Либо телеграммами и письменными приказами-директивами, либо устно.

При этом сама история появления на свет «Директивы № 1 от 21.06.41 г.» действительно уже наводит на мысль о её некой «странности и несуразности» и возможно даже фальшивости как не реального и не «подлинного» документа - ведь у неё нет номера как такового. Например, в любых Директивах выходящих до этого в июне 41-го стоит шестизначный номер с указанием степени секретности и степень важности «сс/ов» -- «совсекретно, особой важности»:

«...№ 482. ДИРЕКТИВА НАРКОМА ОБОРОНЫ СССР И НАЧАЛЬНИКА ГЕНШТАБА КРАСНОЙ АРМИИ КОМАНДУЮЩЕМУ ВОЙСКАМИ КОВО № 503862/сс/ов...».

То есть, у документов есть их порядковый номер. А у этой вроде как приводящей в «боевую готовность»: нет ни номера, ни атрибутов секретности. О том что эта директива не совсем та которая в реальности передавалась в западные округа в ночь на 22 июня говорит время, в течении которого передавалась эта вполне короткая директива. Слишком долго её передавали, несколько часов прошло, после того как её подписали при Сталине Тимошенко и Жуков, и она поступила в войска. Или Директива была несколько большего объема, и более подробная, или передачу достаточно важной Директивы срывали в Москве, затягивая умышленно время передачи? Да и в каждый отдельный округ должна была идти своя отдельная директива под своим номером.

Но будем считать, что данный документ от Г.К. Жукова все же и подлинный и реальный. Тем более что если он и не совсем настоящий то, скорее всего, сделан он на основе подлинной и настоящей Директивы от 21 июня 1941 года (в округе Павлова, в ЗапОВО её назвали приказом наркомата обороны) и несет основные её идеи и указания. И в сути своей данный текст соответствует рукописному оригиналу-черновику. Той самой «директиве», что Жуков написал под диктовку Сталина в его кабинете вечером 21 июня, с поправками самого Сталина. Да и врядли Г.К. Жуков рискнул бы подделывать текст той самой «Директивы № 1».

« Директива ГШ №1 от 21. 06.41.»

« Военным советам ЛВО, ПрибОВО, ЗапОВО, КОВО, ОдОВО.

1. В течении 22 -23 июня 1941 года возможно внезапное нападение немцев на фронтах ЛВО, Приб. ОВО, Зап. ОВО, КОВО, Од. ОВО. Нападение может начаться с провокационных действий.

2. Задача наших войск - не поддаваться ни на какие провокационные действия, могущие вызвать крупные осложнения.

Одновременно войскам Ленинградского, Прибалтийского, Западного, Киевского и Одесского округов быть в полной боевой готовности, встретить возможный внезапный удар немцев или их союзников.

Приказываю:

а) в течении ночи на 22 июня 1941 года скрытно занять огневые точки укрепленных районов на государственной границе;

б) перед рассветом 22 июня 1941 года рассредоточить по полевым аэродромам всю авиацию, в том числе и войсковую, тщательно ее замаскировать;

в) все части привести в боевую готовность. Войска держать рассредоточено и замаскировано;

г) противовоздушную оборону привести в боевую готовность без дополнительного подъема приписного состава. Подготовить все мероприятия по затемнению городов и объектов;

д) никаких других мероприятий без особого распоряжения не проводить.

Тимошенко, Жуков.

21 июня 1941 года.» («Воспоминания и размышления», М. 1969 г., АПН стр. 248)

 Отправлено: 16.05.10 22:55. Заголовок: Попробую, для «штатс..

Попробую, для «штатских», немного проанализировать текст этой Директивы № 1, показать, то, что увидит любой достаточно грамотный советский военный, офицер, в данном тексте.

-- Пункт «третий», преамбулы, не имеющий номера и значит один из важнейших, говорит о том, что войскам этих округов предписано «быть (находиться) в полной боевой готовности», т.е. продолжать находиться в уже объявленной ранее полной боевой готовности.

-- Пункт в), в котором говорится, что «все части привести в боевую готовность. Войска держать рассредоточено и замаскировано», находится там, где и положено -- в «Приказной» части.

Таким образом, сначала в «преамбуле» Директивы говорится: «быть в полной боевой готовности», а потом в «приказной» части - «все части привести в боевую готовность».

Для человека не очень военного, эти повторяющиеся пункты вроде бы и говорят о том, что войска вот так вот и поднимаются по тревоге. Возможно, этот повтор и дал основание Ходоренкам заявлять о «несуразности» Директивы № 1, представить её как «на редкость безграмотную, непрофессиональную и практически невыполнимую». И она действительно выглядит достаточно «несуразной» и «безграмотной» для Директивы «приводящей войска в полную боевую готовность». Сначала предписывают «быть в полной боевой готовности», а потом приказывают «все части привести в боевую готовность», да ещё и требуют «Войска держать рассредоточено и замаскировано». Действительно «несуразность» какая-то.

Но только до тех пор, пока не примешь во внимание, что писалась она как продолжение неких предыдущих Директив и распоряжений. Ведь согласно орфографии и штабной культуры, и если б не было предыдущих распоряжений о приведении частей в «полную боевую готовность», то стояло бы в этом тексте, и именно, и только в «Приказной» части, примерно так: «все части (округов) привести в полную боевую готовность. Войска рассредоточить и замаскировать». Так, по крайней мере, будет просто грамотней (по-русски) звучать и понятней для командиров частей.

Так что этот пункт «в)» в «Директиве № 1» говорит о том, что войска уже должны быть к этому моменту, к 21 июня, рассредоточены и замаскированы, т.е. выведены с мест постоянной дислокации, из гарнизонов и ангаров в полевые лагеря. Поэтому и написано - «Войска держать рассредоточено и замаскировано». Это предписывала сохранившаяся Директива ГШ № 0042 для авиационных и воинских частей западных округов от 19 июня. И Директива № 1 всего лишь в этом плане дублирует эту Директиву ГШ. А фраза «все части привести в боевую готовность» без указания степени готовности: возможно лишь напоминание командованию округов, мол, привести в боевую готовность те части, что не оговаривались отдельно в предыдущем распоряжении и не должны были подниматься по тревоге ранее. Или имеются в виду части, о которых командование на местах прекрасно знает из предыдущих директив.

-- Пункт г) «ПВО привести в боевую готовность без дополнительного подъема приписного состава» -- пример того, что в предыдущих распоряжениях также оговаривались ограничения каким-либо частям, родам войск. Например, командующему Московского округа генералу И.В. Тюленеву Сталин лично ставил задачу 21 июня лишь частично привести ПВО Москвы в боевую готовность: «...вам следует довести боевую готовность войск противовоздушной обороны Москвы до семидесяти пяти процентов». (И. В. Тюленев, «Через три войны», М. Воениздат, 1972 г.)

Немного поясню. Войска не поднимаются по какой-то абстрактной боевой готовности. Всегда указывается конкретная степень боевой готовности, по которой и действуют командиры. При этом могут даваться ограничения, отдельные указания, как, например, в пункте г) «Директивы № 1».

В зависимости от степени угрозы со стороны вероятного противника в современной армии объявляются разные степени боевой готовности. Степени боевой готовности делятся на:

1 -- постоянная боевая готовность --- состояние Вооруженных Сил в мирное время; 2 -- повышенная боевая готовность --- проводятся мероприятия в режиме подготовки к войне, но войска ещё не получают команду о начале боевых действий и эта степень ещё вполне «мирная»; 3 -- полная боевая готовность --- объявляется в случае явной угрозы нападения на страну, войны. Также в «полную б.г.» достаточно легко перейти из состояния «повышенной». Ведь полная боевая готовность отличается от повышенной только самой «малостью», при полной проводится призыв в части приписного состава через РВК (военкоматы).

Более точные формулировки вам подскажет любой офицер, работник РВК, начальник штаба батальона, офицер по моб. работе части. Также перечень данных «степеней боевой готовности» есть сегодня и в Интернете. Можно уточнить и формулировки тех лет, но вряд ли, по сути, они сильно отличаются от современных.

Хотя в то время формально было всего две «степени боевой готовности»: «постоянная» и «полная», но по сути приведения в боевую готовность, что тогда что сегодня войска действуют, в общем одинаково. Просто в то время, перед тем как отдать команду о приведении частей в «полную боевую готовность» давались команды «сделать то-то и то-то» для «повышения боевой готовности». С тем чтобы переход армии «в полную б. г.» прошел более сглажено. Именно с учетом опыта тех предвоенных дней в последующем и увеличили количество степеней боевой готовности в Советской армии с двух до четырех. Сегодня есть даже степень «военная опасность» перед «полной боевой готовностью».
Если бы Директива № 1 от 21.06.41 была единственным документом, приводящим войска западных округов в боевую готовность, то фраза «привести войска в полную боевую готовность» действительно и только стояла бы в «приказной» части, в «единственном числе». Но никак не в преамбуле. И в любом случае «степень» боевой готовности обязательно бы указывалась, а не просто: «привести в боевую готовность». Или была бы оговорено - какие именно части привести в боевую готовность. Хотя в тексте и стоит указание - «все части привести в боевую готовность», однако возможно, что именно в черновике этой директивы и кроется ответ - так какие именно части должны были привести в боевую готовность командиры на местах???

Штабная грамотность не зависит от степени волнения начальника Генерального штаба и наркома обороны, которые от волнения могли «запятые перепутать». В пункте г) оговорить действия приписного состава для ПВО округов впопыхах почему-то смогли, а остальные пункты сочиняли в страшном волнении? От точности формулировок, особенно в армии, особенно в боевой обстановке, зависят жизни сотен тысяч, а в политике - вопросы жизни и смерти страны. Может, Жуков и «разволновался», и составил «бестолковую директиву», но Сталин за словами следил. Поэтому о том, что за несколько дней до 22 июня в западные округа была отправлена секретная телеграмма, с указанием привести войска западных округов в состояние «полной боевой готовности», вполне ясно говорит сам текст «Директивы № 1 от 21.06.41.». А вот изучение «черновика» «Директивы № 1» возможно и сняло бы вопросы о «странностях» и «несуразностях» данной директивы.

 Отправлено: 16.05.10 23:17. Заголовок: Текст «Директивы № 1..

Текст «Директивы № 1» подтверждает предыдущие распоряжения: «быть в полной боевой готовности», и усиливает его дополнительными указаниями - «занять огневые точки, рассредоточить всю авиацию и замаскировать». ( 19 июня 1941 года уже было распоряжение Генштаба для Западных округов о «рассредоточении и маскировке всей авиации» и прочих частей этих округов, Директива ГШ № 0042.) И требует достойно «встретить возможный внезапный удар немцев или их союзников».

Впрочем в д/ф о Жукове умудрились данную Директиву и основные пункты в ней просто переврать!!! Например, написали - авиацию «рассредоточить по полевым районам», вместо «рассредоточить по полевым аэродромам». И таких «ляпов» куча в это ид/ф.

Может, кто из «историков» до сих пор и не знает, но самое важное в перечне мероприятий по повышению боевой готовности, а именно укомплектование частей личным составом и техникой в западных округах до полного штата (от 80 до 90 % от штата, что позволяет считать часть боеготовой) было проведено в этих округах ещё в апреле-мае. До полного штата были укомплектованы части первого и второго эшелонов обороны этих округов. Некоторые части резерва командующих этих округов имели некомплект в технике. Но те же недостающие танки пытались заменить противотанковыми пушками. А вот как раз, и «доукомплектование личным составом» полков и дивизий с корпусами, и «рассредоточение и маскировка» авиации западных округов, как раз и входит в «перечень мероприятий» проводимых при приведении войск в «повышенную» и «полную» боевую готовность.

Далее текст Директивы № 1 требует (рассмотрим более подробно по пунктам):

-- «...а) в течении ночи на 22 июня 1941 года скрытно занять огневые точки укрепленных районов на государственной границе;...»

Для штатских немного поясню: занять «в течении ночи огневые точки укрепленных районов на государственной границе», находясь до этой минуты, после полуночи 22 июня, в казармах, вообще-то невозможно. Казармы с личным составом дивизий и корпусов несколько далековато находятся от «укрепленных районов на государственной границе». Т.е. данное распоряжение дается для частей уже убывших какое-то время назад (несколько дней назад) ближе к границе, к местам оборонительных рубежей, а не для спящих в казармах по милости того же Д.Г. Павлова, командующего ЗапОВО (Белоруссия), в Бресте 3-х дивизиях. И ведь на самом деле, многие части не только встретили лихо немецкие войска, но и умудрились выбить их обратно уже 22 июня на той же Украине и в Прибалтике и на границе с Румынией, в ОдВО. А это возможно только в том случае если войска уже заранее подняты по тревоге, выведены из своих казарм военных городков, рассредоточены, заняли боевые порядки и изготовились к обороне и возможному удару немцев заранее.

-- «...б) перед рассветом 22 июня 1941 года рассредоточить по полевым аэродромам всю авиацию, в том числе и войсковую, тщательно ее замаскировать;...»

Подобные приказы уже посылались в войска на границе и до этого, но они просто просаботировались авиационным командованием округов - за что, в итоге, все авианачальники западных округов, где потери истребительной и прочей авиации были наиболее огромны (кроме Одесского округа) и были расстреляны. Полевых площадок, к тому же, оказалось просто не достаточно, и они были не подготовлены к приему самолетов. Да и загнали свои авиачасти, командующие к самой границе, где их могла расстреливать даже артиллерия немцев.

-- «...в) все части привести в боевую готовность. Войска держать рассредоточено и замаскировано;...»

Это пункт наиболее «странный» и вызывающий вопросы. Вроде бы возможно дается распоряжение привести все оставшиеся части этих округов, которые ранее не поднимались по тревоге и не выводились к границе после 18 июня, в Полную Боевую Готовность. Приведенные же ранее в боевую готовность «войска» надлежит продолжать «держать рассредоточено и замаскировано» согласно Директивы № 0042 от 19 июня. Т.е. получивший такое распоряжение командир должен это понять так: «все (оставшиеся) части привести в боевую готовность, (продолжить) держать (уже приведенные в состояние полной боевой готовности) войска рассредоточено и замаскировано.»

Или, например, так: «все части (находящиеся там-то и там-то) привести в боевую готовность, (продолжить) держать (уже приведенные в состояние полной боевой готовности) войска рассредоточено и замаскировано.»

Однако более точно сказать, что означает данное распоряжения, можно будет только в том случае если будет опубликован подлинный оригинал данной «Директивы». Со всеми поправками, вычеркиваниями и пометками.

 Отправлено: 16.05.10 23:21. Заголовок: «оригиналы Директивы № 1 от 21 июня 1941 года».

«оригиналы Директивы № 1 от 21 июня 1941 года».

В Интернете уже гуляют «оригиналы Директивы № 1 от 21 июня 1941 года». Так сказать «апокрифы». Эти тексты «оригинала» отличается от «канонического» текста от маршала Г.К. Жукова именно наличием в этом пункте слов о том, какие части и должны были быть приведены в боевую готовность!!! Говорить о подлинности данного «текста» пока не представляется возможным, хотя именно этот «апокриф», черновик оригинала и показывает более полно и убедительно, что до него уже были директивы о приведении в боевую готовность войск западных округов. Показывает, какие части имелись в виду, когда давалась команда «все части (находящиеся там-то) привести в боевую готовность». И эти «черновики-оригиналы» и подтверждают, что легенда Г.К. Жукова о том, что «Сталин не дал им с Тимошенко приводить войска в боевую готовность заранее» - не более чем блеф! В отдельной статье, чуть позже, после проверки данных «апокрифов» на подлинность будет рассмотрен этот «апокриф» «Директивы № 1 от 21.06.41 г.», а их несколько вариантов уже гуляет в Интернете, на предмет его связи с Директивами предыдущих дней. Но пока же будем рассматривать только то что официально опубликовано в «приличных источниках». )

-- «... г) противовоздушную оборону привести в боевую готовность без дополнительного подъема приписного состава. Подготовить все мероприятия по затемнению городов и объектов;...»

Для пэвэошников дается распоряжение пока обходиться своими силами, без приписного состава из военкоматов. Т.е. читаться это должно примерно так: « ПВО (также) привести в боевую готовность (но) без дополнительного подъёма приписного состава», (т.е. пока обходиться теми, кто есть), «подготовить все мероприятия по затемнению городов» (но пока не затемнять).»

И самое главное, пункт д): «никаких других мероприятий без особого распоряжения не проводить». Видимо, директивы, или распоряжения от «?» июня были очень подробными, и с массой ограничений. Ведь степень боевой готовности может и понижаться в войсках, если снизится степень угрозы. Поэтому в «Директиве № 1», и идут оговорки - а вдруг обойдется. Т.е. «Директивой № 1 от 21.06.41.» округа также ещё не приводятся в «полную боевую готовность» на 100%, чтобы была возможность остановить процесс, отыграть назад войну. Вдруг Гитлер еще раз передумает? Или получится нападение перевести в разряд «приграничных конфликтов» и «недоразумений», которые можно при желании сторон уладить. Хотя у Гитлера времени на лето 41-го больше не оставалось, и Сталин это понимал.

( Вообще-то, насчет того, что отдельные части, не только лихо отразили первый удар, но и смогли сами перейти в контрнаступление и выйти на немецкую территорию, всё просто. Это возможно только в том случае если войска уже заняли боевые порядки и изготовились к обороне и возможному контрудару заранее, за несколько дней до нападения противника. А это возможно как раз не по «личной инициативе» отдельных командиров «смелых», «не побоявшихся» назло Сталину-«перестраховщику» поднять «свои части по тревоге». Нам-то как раз все эти годы и рассказывали байки про то, как смелый адмирал Кузнецов поднял-таки по «собственной инициативе» флот. Правда, на Черном море почему-то поднимать флот стали только после того, как первые бомбы посыпались на бульвары Севастополя. Да и в мемуарах самого Кузнецова ничего не говорится о том, что он по «собственной инициативе» этот Флот и поднял.

Но в любом случае, на то чтобы поднять часть по тревоге и привести в «Полную боевую готовность», необходимо от нескольких часов для одних не больших гарнизонов-частей, до нескольких суток для других, более крупных частей: полков, дивизий и корпусов. И выходит что те дивизии и корпуса, кто умудрился начать Войну с удара по немецкой территории, заняли оборонительные рубежи на границе, «самостоятельно», за несколько дней до 22 июня? Правда, потом они же, командиры этих частей, что «самостоятельно» поднимали свои части, докладывали, что занимали эти рубежи все же согласно полученным ими 15-18 июня приказов из ГШ и Наркомата обороны. Это факт резуны-солонины хоть и пытаются преподнести как «подтверждение агрессивных намерений Сталина по нападению» на Гитлера, но делают это как-то вяло. Ведь в своих докладах окружные командиры писали, что занимали именно оборонительные рубежи.

Насчет Системы ПВО. ПВО имеет свою специфику. Например, они и так постоянно находятся на боевом дежурстве и у них свои тонкости в приведении в «Полную Боевую Готовность». Также как и у Флота. Да и у летчиков свои «степени боевой готовности», отличные от пехоты и танкистов с артиллеристами. У всех свои перечни мероприятий по приведению в различные «Степени Боевой Готовности». Хотя суть примерно одинакова. )

 Отправлено: 21.07.10 19:01. Заголовок: rugo пишет: Это был..

rugo пишет:

цитата:

Это был крейсер «Слава»

В то время его имя было "Молотов"

 Отправлено: 25.07.10 16:04. Заголовок: Pens пишет: В то вр..

Pens пишет:

цитата:

В то время его имя было "Молотов"

не это важно, а то, что флот был к бою готов!

 Отправлено: 31.07.10 10:24. Заголовок: Нацитировали друг др..

Нацитировали друг другу куски текстов от Козинкина а указать что это его тексты -- забыли.... Мало того что приведение войск западных округов шло полным ходом до 22 июня. так в Москве саму директиву № 1 отправляли в округа в течении 3-х часов.
Вышли Жуков и Тимошенко от Сталина в 22.20 а пошла в округа Директива № 1 только после 1 часа ночи. В Одессе приняли в 1.15 примерно, в Минске -- в 1.45. В Риге и Киеве -- примерно в 1.30 принимали, но по этим олкругам пока нет точного времени поступления директивы в штабы округов. Надо найти "Директиву № 1" по КОВО и Одессе. Может кто где встречал текст "Директивы № 1" по КОВО???

 Отправлено: 31.07.10 20:02. Заголовок: airforce пишет: И э..

airforce пишет:

цитата:

И эти «черновики-оригиналы» и подтверждают, что легенда Г.К. Жукова о том, что «Сталин не дал им с Тимошенко приводить войска в боевую готовность заранее» - не более чем блеф!

вот-вот!

 Отправлено: 22.08.10 10:11. Заголовок: Так есть у кого текс..

Так есть у кого текст "Директитвы № 1" по КОВО в ночь на 22 июня состряпанный?

Насчет приведения в б.г. ночью 22 июня. Посмотрите сами список посещения кабинета Сталина в ночь на 22 июня. Там вместе с Жуковым и Тимошенко был и начальник Политуправления РККА Л. Мехлис. Он вышел также в 22.20 от Сталина, вместе с Тимошенко и Жуковым.
Вопрос-- как думаете -- он обзванивал округа и сообщал им о том что в Кремле подписан важнейший приказ?
Ответ -- Обзванивал и предупреждал своих подчиненных -- членов военных советов округов что командующим не подчинялись а уже те сами обзванивали и замполитоов в частях и даже командующих армиями в западных округах... А вот сами командующие Павлов, Кирпонос, Кузнецов потом и срывали дальнейшую передачу в армии своих округов текста приказа по округу -- сделаных на основе "Директивы № 1".

На всех окружных приказах сделаных на основе "Дир. № 1" стоит время -- 2.30. Однако уже в 24.00 от Мехлиса командующие уже знали о "Дир. № 1". Но они ждали тупо от командования округов "подробностей"... некоторые не дождались и до обеда 22 июня...

Поэтому и спрашиваю -- есть у кого текст "Дир. № 1" по КОВО???

 Отправлено: 15.11.10 13:01. Заголовок: Как генералы отправляли "Директиву номер один" в войска и немного о "красных пакетах"

Как генералы отправляли "Директиву номер один" в войска и немного о "красных пакетах"
Автор Козинкин Олег
А теперь подробнее остановимся на одном «маленьком» вопросе – как, и в какое время отправляли в западные округа «Директиву № 1». И помогут в этом опять всё те же давно опубликованные документы и «воспоминания» нескольких известных маршалов. А, изучив эти документы и мемуары, придем к поразительному выводу.

В реальности Жуковы не только просаботировали контроль за выполнением распоряжений от 15--18 июня 41-го о приведении частей западных округов в повышенную и полную боевую готовности. Для этого достаточно было всего лишь обзвонить штабы округов и затребовать доклад о выполнении Директив НКО и ГШ от 13-18 июня не от командующих округов и их ближайших подчиненных, а например, по линии «особых отделов», что подчинялись самому же наркомату обороны – и саботаж бы выявился! Но они и последнее распоряжение (подтверждающее ранние директивы и телеграммы о повышении боевой готовности) требованием встретить врага в полной боевой готовности (дословно: «…войскам Ленинградского, Прибалтийского, Западного, Киевского и Одесского округов быть в полной боевой готовности, встретить возможный внезапный удар немцев или их союзников…»), так называемую «Директиву № 1» от вечера 21 июня 41 года умудрились так передавать в округа, что её некоторые воинские части принимали уже под обстрелом ранним утром 22 июня. Передавали короткий Важный текст, по сути «сигнал боевой тревоги», несколько часов!!! Так долго и упорно «просили тирана привести войска в боевую готовность», а когда им дали такое разрешение, то передавали короткий текст в округа несколько часов. Чуть не до 2.00 ночи его «получали и расшифровывали» только в штабах округов! А многие части в самих округах в итоге этой «Директивы» вообще не получали.

Но ведь Жуков и Тимошенко так переживали, что «Сталин не дает им привести части в полную боевую готовность»!!! А когда им, наконец, дали себя проявить – опять саботаж устроили товарищи генералы??? Они же, Тимошенко и Жуков, пришли к Сталину в 20.50, и ушли от него ещё в 22.20! По словам Жукова, как только они вышли от Сталина, Ватутин сразу же, чуть не бегом, получив в руки бумажки с текстом «Директивы № 1» (черновик исполнен на трёх листах из рабочего блокнота, скорее всего Жукова), помчался в Генштаб отправлять её в округа. Но отправлять саму «Директиву» в округа стали только в 00.30! (по словам Г.К. Жукова)! И в округа, одни, в тот же КОВО, «Директива № 1» пришла чуть не в это же время, в 0.25-0.30 ночи (что «подтверждает» маршал Баграмян, начальник оперативного отдела КОВО), а в другие – почему-то в спустя почти час! В Одесский округ – после часа ночи, в Прибалтику тоже, скорее всего после часа ночи, а в Минск, к Павлову – чуть не в 1.45 (если верить документу из «сборника документов от Яковлева» за 1998 год)!!!

 Отправлено: 15.11.10 13:02. Заголовок: На черновике оригина..

На черновике оригинала «Директивы № 1» стоит важная отметка:

«Данная директива поступила в шифровальный отдел в 23.45 21 июня 1941 года.
Машинистка Грибкова отпечатала две копии в 23.50.»

И есть ещё одна, не менее важная (и «снимающая ответственность» с Жукова и Тмошенко):

«Директива отправлена в 00.30 в ЛВО, ЗОВО, КОВО, ОдВО, ПрибОВО под номерами: 19942, 19943, 19944, 19945, 19946 соответственно.»

Г.К. Жуков пишет: «С этой директивой Н.Ф. Ватутин немедленно выехал в Генеральный штаб, чтобы тотчас передать её в округа». Сделать он это мог только сразу после подписания «Директивы № 1». Не раньше, но явно и не позже того, как Жуков и Тимошенко вышли от Сталина в 22.20 согласно журналов посещения Кремля и кабинета Сталина:

«21 июня 1941 года

1. Молотов 18.27 – 23.00

2. Воронцов 18.27 – 23.00 3. Берия 19.05 – 23.00......

9. Тимошенко 20.50 – 22.20

10. Жуков 20.50 – 22.20

11. Буденный 20.50 – 22 .20.

12. Мехлис 21.55 – 22.20

13. Берия 22.40 – 23.00

Последние вышли 23.00»

(«Журнала посещений И. В. Сталина в его кремлевском кабинете. 1941 год. Горьков Ю. А. "Кремль. Ставка. Генштаб." 1941. Также – «Сборник документов. 1941. т. 2» Под редакцией А. Н. Яковлева, 1998 г.)

Вышли Жуков и Тимошенко от Сталина в 22.20, и Ватутин «немедленно» поехал на машине в Генштаб, что находится всего в 5 минутах езды от Кремля, чтобы «передать» Директиву в округа!!! А шифровальный отдел Генштаба согласно отметки на черновике «Директивы № 1» получил директиву о приведении войск находящихся в ожидании «сигнала боевой тревоги», в боевую готовность, только спустя почти 1 час 20 минут, в 23.45!? И «передача в округа была закончена в 00.30 минут 22 июня 1941 года». («Воспоминания и размышления», стр. 244, М., 1969 г.) Возможно и, скорее всего на шифровку и передачу директивы в округа (причем именно во все одновременно, и Жуков прямо пишет что «передача в округа была закончена в 00.30 минут» и пометка на черновике оригинале это подтверждает) и необходимо до 45 минут. Тут вопросов нет. Но сколько ж тогда «ехал» Ватутин до Генштаба – больше часа??? А ведь Генштаб тогда находился возле станции метро «Арбатская», что действительно всего в 5 минутах езды от Кремля.

«Директива № 1» ушла в округа в 0.30, но в ЗапОВО Павлов получает эту директиву в 1.45 и примитивно «дублирует» подчиненным ему войскам московскую «Директиву № 1» в 02.25-02.35. В сборнике документов от Яковлева, «официального», «Директива Павлова» выглядит так (слово в слово копирует вариант «от Жукова» из его «Воспоминаний» от 1969 года, и в 3-й главе данной книги она уже приводилась полностью), и там же есть отметка о поступлении «Директивы № 1» в Минск:

«…№ 605. ДИРЕКТИВА КОМАНДУЮЩЕГО ВОЙСКАМИ ЗАПОВО КОМАНДУЮЩИМ ВОЙСКАМИ 3-й, 4-й и 10-й АРМИЙ

22 июня 1941 г.

Передаю приказ Наркомата обороны для немедленного исполнения:

1. В течение 22 - 23 июня 1941 г. возможно внезапное нападение немцев на фронтах ЛВО, ПрибОВО, ЗапОВО, КОВО, ОдВО. Нападение может начаться с провокационных действий.

2. Задача наших войск - не поддаваться ни на какие провокационные действия, могущие вызвать крупные осложнения.

Одновременно войскам Ленинградского, Прибалтийского, Западного, Киевского и Одесского военных округов быть в полной боевой готовности, встретить возможный внезапный удар немцев или их союзников. …

д) никаких других мероприятий без особого распоряжения не проводить.

Тимошенко Жуков Павлов Фоминых Климовских

(ЦА МО РФ. Ф.208. Оп.2513. Д.71. Л.69. Машинопись. Имеются пометы: "Поступила 22 июня 1941 г. в 01-45", "Отправлена 22 июня 1941 г. в 02-25 - 02-35". Подлинник, автограф.)…»

(На опубликованном в 1989 году в «Военно-историческом журнале», № 5, варианте «приказа Народного Комиссара обороны СССР № 1» указано другое время поступления в Минск – «Поступил в штаб Западного Особого военного округа 22 июня 1941 г. в 00-45.»)

Т.е. по Жукову выходит, что начали отправлять в округа данную Директиву в Генштабе, видимо около полуночи, и закончили отправку-передачу в 0.30. В Киевский ОВО она вроде бы действительно стала поступать согласно мемуаров Баграмяна – в 0.25-0.30. Но принимали и расшифровывали её в КОВО (если поверить маршалу Баграмяну) аж до 2.30 – почти 2 часа! И поэтому и отдавали соответствующие приказы по армиям в КОВО, дай бог к 3.00. (Кстати, вполне оперативно сочинили и передали уже по армиям в КОВО свой текст окружной директивы, исполненной на основании расшифрованной только к 2.30 «Директивы № 1». Всего за полчаса. Если действительно пришла она в КОВО в 0.30 и расшифровали к 2.30. А может не в 0.30 стала поступать «Директива № 1» в КОВО, а несколько позже?)

Возникает предположение-«объяснение», что возможно в округах потому так долго «рождали» свои директивы, что им требовалось время на то чтобы «собрать» командование в штабах, довести до них данную московскую директиву и только после этого принималось решение на сочинение своего приказа-директивы по округу.

Ещё раз посмотрим, что пишет Баграмян об этом: «…В 0 часов 25 минут 22 июня окружной узел связи в Тарнополе начал прием телеграммы из Москвы. Она адресовалась командующим войсками всех западных округов. Нарком и начальник Генерального штаба предупреждали, что "в течение 22—23.6.41 г. возможно внезапное нападение немцев.… Только в половине третьего ночи закончился прием этой очень важной, но, к сожалению, весьма пространной директивы…». Т.е. «телеграмма из Москвы», «Директива № 1» поступала в Киевский округ в штаб находящийся не в Киеве, а в полевых условиях, где и находилось все командование округом. Баграмян пишет что ранее, ещё 19 июня: «…В то же утро из Москвы поступила телеграмма Г. К. Жукова о том, что Народный комиссар обороны приказал создать фронтовое управление и к 22 июня перебросить его в Тарнополь. Предписывалось сохранить это "в строжайшей тайне, о чем предупредить личный состав штаба округа"….».

Т.е. времени на собирание командования округом, чтобы ознакомить их с данной директивой Москвы не требовалось. В КОВО все были на месте. И в Прибалтике все были на месте, в своем окружном полевом управлении. Правда, в Минске как раз действительно командования в штабах не было вечером 21 июня – они в театре отдыхали. Но и они после полуночи прибыли в штаб округа после звонка Тимошенко Павлову в театр. Павлов на допросе заявил, что Тимошенко позвонил ему в 1.00 ночи уже в штаб округа, и он и его офицеры к этому времени уже были на месте, в штабе округа.

В Белоруссию, в Минск, где штаб округа ни в какое «фронтовое управление» выезжать вовсе не собирался, данную Директиву («приказ наркомата обороны») отправили не одновременно с отправкой в КОВО, в 0.25-0.30, а спустя 1 час 20 минут?! Согласно отметки на Директиве «по Яковлеву» в Минск она «…"Поступила 22 июня 1941 г. в 01-45"…». Но тогда выходит что слова Жукова о том, что передачу директивы закончили, т.е. отправили одновременно во все округа в 0.30 – враньё? И пометка на «черновике Директивы № 1» не соотвтетствует реальности – т.е. возможно что «черновик» фальшивка? Не совсем так.

В Минске её получили скорее всего не в 1.45 а все же в 0.45. Расшифровали и составили свою директиву, также как и в КОВО к 2.30 и после этого стали отправлять в армии ЗапОВО!!! Т.е. в этом округе при всех преступлениях Павлова и его подельников-подчиненных, ещё и тянули резину с передачей окружной директивы по армиям, как и в Киевском?

В Киев отправили, как и пишет Жуков, к 0.30 ночи, но передали в войска в КОВО только к 2.30 свой приказ. В Минск эта директива пришла только в 0.45, и приказ по округу поступил в армии тоже к 2.30 ночи. То есть в двух ключевых западных округах, армии этих округов получали данную директиву-команду на поднятие по тревоге корпусов и дивизий только после 2-х часов 30 минут ночи! Всего за 1 час до нападения!!! Но и в том же ПрибОВО также выдали свой приказ по армиям только около 2.30 ночи (его рассмотрим чуть позже). Но тогда выходит что и в КОВО и в ЗапОВО и в ПрибОВО одинаковое время «тянули» с расшифровкой и передачей в армии окружных директив?!?! Почти по 2 часа (если допустить что в ПрибОВО Директива пришла также в около 1 часа ночи)???

Но, кстати, если бы эти армии держали бы свои части в полевых лагерях в повышенной боевой готовности, как и было предусмотрено директивами от 13-18 июня и согласно планов прикрытия, а авиацию рассредоточили бы ещё согласно Директивы от 19 июня, то в принципе такая странная задержка роли особой возможно сама по себе и не играла бы. Лагеря эти должны были находиться не у самой границы, и полевые аэродромы немецким летчикам ещё найти надо было бы. И за несколько часов поднять по тревоге дивизию или корпус, а летчиков (что должны были находиться не в городских квартирах, в нескольких километрах от аэродромов, а в палатках и землянках у самолетов) посадить в истребители – проблема не большая. Но это если бы у командования на местах были бы эти «часы». Или хотя бы приказы по округам состоялись через 30-40 минут (вполне нормальное время – в ЗапОВО именно столько времени для этого и потребовалось) после получения московской Директивы. В 1.15 – 1.30 ночи. Двух часов до нападения, чтобы перелететь на полевые аэродромы самолетам и чтобы поднять по боевой тревоге личный состав в лагерях расположенных в «районах предусмотренных планом прикрытия» вполне достаточно! И в одном округе именно так все и происходило и возможные «перекуры Ватутина» никак особо не повлияли на события в этом округе.

 Отправлено: 15.11.10 13:04. Заголовок: Впрочем, особого саб..

Впрочем, особого саботажа (затягивания) в передаче директив в армии в самих округах, скорее всего не было. Точнее было в «создании» самих директив по округам. Но по различным свидетельствам командование округов оказывается около часа ночи, действительно обзванивало армии и предупреждало их о приходе в округ важной шифровки из Москвы. Правда при этом сам приказ родили в иштабах округов только к 2.30 и передавали его в армии так что многие его вообще не получали…. Однако. Чтобы катастрофа состоялась, большую роль должен был сыграть, и сыграл срыв выполнения приказов о приведении войск в боевую готовность ещё перед 22 июня. За несколько дней до нападения Германии. Особенно в Белоруссии. А некий саботаж в передаче «Директивы № 1» похоже, устроили ещё в Москве (в округах тоже тянули резину с отправкой в войска приказа наркома, но подробне об этом чуть позже).. И этого оказалось вполне достаточно, чтобы окончательно сорвать мероприятия по приведению в боевую готовность войск западных округов последней недели перед 22 июня. Но возможно тому же Павлову «саботаж» с сочинением и передачей «Директивы № 1» во вверенные ему войска ставить в вину не стоит... Он получил свою директиву из Москвы в 0.45 (точнее сообщение опративного дежурного ГШ, то и обзванивал округа в это время), а приказ «родил» только через 1 час 40 минут…. Правда многие командиры так и не получили в округах этот приказ вообще (и тот же генерал Голованов служа в ЗапОВО в эти дни примерно об этом и пишет в своих воспоминаниях), а некоторые армии получили, «на руки», «приказ наркома» только …. к обеду 22 июня….

Некоторые адвокаты генералов считают, что никакой умышленной задержки в отправке «Директивы № 1» вовсе не было. Ни в Москве, в Генштабе, ни в округах. Мол, с учетом «перекуров» вполне себе нормально передавали, в меру быстро – пока Ватутин доехал до Генштаба, пока вызвал к себе офицера шифровального отдела, пока тот пришел, пока отнес в отдел, пока зашифровали и отправили. А может еще, и шифровальный отдел находился не в здании ГШ, а где-то по соседству.… В КОВО отправили, как и пишет Жуков в 00.30. А в ЗапОВО отправили только в 1.45 (если доверять варианту «от Яковлева»), потому что сначала по списку отправляли то ли в ЛВО (Ленинград), в Прибалтику (Ригу), в Белоруссию (Минск), на Украину (Киев) и в ОдВО (Одессу). А может и наоборот, очередность была при отправке – начали с Одессы, а закончили Ленинградом. Т.е, Белоруссия как раз по середине стоит в «списке». Но тогда получается, что всего один аппарат связи стоял телеграфный в Генеральном штабе, а не на каждый округ свой, и тогда в последний город (Одессу или Ленинград) «по списку» вообще только утром срочную директиву отправили?!?! А во сколько же тогда отправляли «первую Директиву», в какой округ? В Одессу, или Ленинград? Наверное, в Одессу.… По значимости.… Но если в КОВО отправили в 0.30, а в Минск только в 1.45 то разрыв выходит – 1 час 15 минут. Столько времени отправляли в Киев, или перекур и здесь устроили в Оперативном Управлении ГШ??? А во сколько отправляли тогда в Одессу – ещё до полуночи? А в Ригу, или в Ленинград – в какое время по такой «логике»?...

И все бы ничего в такой «логике» человека нашедшего «черновик-оригинал Директивы № 1» и выложившего его в интернете первым. И Ватутин перекуры устраивает с офицерами-шифровальщиками, и с аппаратами передачи шифровок напряженка была в ГШ (или один на весь Генштаб, или «ломался» после каждой отправки, перегревался)…. Да вот только все же ситуация была несколько отличная от каких-нибудь «учений». Ведь оказывается, сам Жуков ещё вечером 21 июня обзванивал округа и предупреждал о близости войны. Перед этим, ещё 15 и 18 июня отправляют приказы о приведении войск согласно планов прикрытия в боевую готовность и во втором случае требуют исполнить выполнение приказа к 24.00 21 июня! А тут сплошная раслабуха??? Как будто ничего необычного не происходит... А ведь Жуков пишет что отправку «закончили в 0.30». Одновременно для всех округов. И отметка на черновике гласит-подтверждает – «Директива отправлена в 00.30 в ЛВО, ЗОВО, КОВО, ОдВО, ПрибОВО под номерами: 19942, 19943, 19944, 19945, 19946 соответственно»…

И в КОВО, и в ЗапОВО и в том же ПрибОВО внутриокружные директивы войскам на основании «Директивы № 1» отдали практически в одно и то же время – в 2.30!!! Так что, скорее всего, получили они «свою» «Директиву № 1» тоже одновременно. Т.е. все же разными аппаратами передавали «Директиву № 1» в округа, не «по очередности»… Скорее одновременно. Но, тогда, похоже, что отправили «Директиву № 1» из Москвы в округа все же не в «00.30» 22 июня, как утверждает Г.К. Жуков, а «несколько» позже – ближе к 1.00?!? Впрочем, повторюсь – время в данном случае особой роли не играло. В 0.30 или в 1.00 в среднем получили в округах сообщение о приказе наркома – не особо важно и тут вопрос уже техники, а не «человечского фактора». Важно как быстро передали его в войска в самих округах. Тем более, что передавать могли и в 0.30 в среднем, но пока оперативный дежурный по ГШ не сообщил в штабы округов их дежурным о том что в их адрес пошли шифровки особой важности в округах эти шифровки ещё не видели. Порядок таков – оперативный дежурный ГШ сообщает в округ, что в их адрес пошла шифровка, и те начинают ей принимать («включив аппарат связи» после этого звонка).

Но сначала насчет «перекуров» Ватутина.

Ватутин, который якобы, по мемуарам Жукова, получил в приемной Сталина в Кремле листочки от руки написанной «Директивы № 1», и который, по словам Жукова же «немедля» отправился на машине в Генштаб, в этой ситуации обязан был лично, как ужаленный носиться с этими листочками по ГШ. И чуть не сам настукивать текст Директивы в округа! Это ж Директива о Войне!!! А он «перекуры» устраивает с шифровальщиками и машинистками??? Вспомните, как тот же адмирал Н.Г. Кузнецов описывает, как его подчиненный, адмирал, рванул из кабинета Тимошенко к флотским шифровальщикам в соседнее здание, бегом, передавать приказ на флоты:

«Пробежав текст телеграммы, я спросил:

— Разрешено ли в случае нападения применять оружие?

— Разрешено.


Поворачиваюсь к контр-адмиралу Алафузову:


— Бегите в штаб и дайте немедленно указание флотам о полной фактической готовности, то есть о готовности номер один. Бегите!


Тут уж некогда было рассуждать, удобно ли адмиралу бегать по улице. Владимир Антонович побежал, сам я задержался еще на минуту, уточнил, правильно ли понял, что нападения можно ждать в эту ночь. Да, правильно, в ночь на 22 июня. А она уже наступила!»…


Предположим, что Ватутин получил из рук Жукова (по словам Жукова) текст черновика-оригинала в приемной Сталина в 22.20, когда Жуков и Тимошенко согласно записей в журнале посещений вышли из кабинета Сталина. Директива же поступила согласно отметки на черновике в шифровальный отдел Генштаба только в 23.45! Отправлять её в округа согласно и воспоминаний Жукова и отметки на черновике стали достаточно быстро, после того как её получили шифровальщики – уже в 0.30 отправку якобы закончили. По крайней мере, в некоторые вроде точно. В тот же КОВО, по Баграмяну она стала поступать уже в 0.25. К Павлову она поступила в 0.45. Т.е., в КОВО «поступила в 00.25», в то же время что и отправлялась и это значит, что её начинают отправлять из Генштаба и её тут же начинают принимать в округе. Это же телеграф. И Кузнецов пишет, что его приказ принимали немедленно на флотских шифротелеграфах.

В ЗапОВО прием директивы начинается согласно отметки на «Директиве» из ВИЖ от 1989 года (ему все же больше доверия, чем компании Яковлева) – в 0.45!!! «…(ЦА МО РФ. Ф.208. Оп.2513. Д.71. Л.69. Машинопись. Имеются пометы: "Поступил в штаб Западного Особого военного округа 22 июня 1941 г. в 00-45", "Отправлен в войска 22 июня 1941 г. в 02-25 - 02-35". Подлинник.)…»

Но толучается, что и при отправке «Директивы № 1» в округа умудрились накрутить не более получаса в Генштабе? В Киев отправляют в 0.30, в Минск в 0.45, в Одессу – примерно в 1.110 – 1.15. И в Ригу тоже скорее всего примерно в это жнее время? Т.е. основную задержку при отправке осуществили … Г.К. Жуков и С.К. Тимошенко???

В ЗапОВО директива пришла в 0.45 и её же отправили в войска только в 2.25. Как и в КОВО (и скорее всего как и в ПрибОВО). Т.е. и принимали и расшифровывали и отправили (смотрите на пометки на директиве у Павлова») по 2,5 часа во всех округах?!?! Но тогда получается, что уже в округах время накидывали господа военные??? Если в Генеральном штабе все же не всего один аппарат связи стоял, для передачи шифровок, для связи с западными и вообще с округами, и время поступления «директивы № 1», в виде «шифровки» во все округа было примерно одно и то же, то выходит что командование западных округов действительно «тянули резину» с отправкой в войска этой важнейшей Директивы!!!

Как, в какое время принимали и как быстро расшифровывали в ПрибОВО, или в Одессе, или в Ленинградском ОВО, надеюсь можно будет при желании найти. По номерам. Эти Директивы наверняка существуют и в этих директивах также должны стоять отметки, аналогичные тем, что ставились в конце «черновика-оригинала». Или должно стоять время передачи в войска. И если кому-то из «официальных» историков что-то не нравится в этих «обвинениях» генералов в саботаже с передачей «Директивы № 1» в войска – достаточно только опубликовать тексты директив по округам – Киевского, Ленинградского и Одесского. Где было бы указано точное время и прихода «Директивы № 1» в округа и точно время отдачи приказа по округу в войска.

Но мне почему-то кажется, что все же не один аппарат связи стоял в ГШ для отправки в округа... (текст директивы в ПрибОВО и время отдачи этой директивы в войска округа, посмотрим чуть ниже). И вычислить достаточно точное время – когда в округах узнали о «приказе наркома», можно будет на основе мемуаров или уже опубликованных документиов. И по ним понять – где тянули время – в ГШ, в округах или и там и там и кто…

Но в любом случае командующие округов должны были знать, что возможно в эту ночь к ним придет важный приказ, и они должны были находиться на месте и быть готовыми отдавать приказы своим войскам. И в одном округе именно так и происходило – там именно в ночь на 22 июня и ждали «важный приказ наркомата и ГШ». Однако по официальным версиям от маршалов – этого не произошло и командующие западных округов вроде как ничего даже «не подозревали» в последнюю мирную ночь. А тот же Павлов в Белоруссии вообще ушел в театр отдыхать.… Но оказывается, сам Г.К. Жуков ещё вечером 21 июня лично обзванивал Павловых и предупреждал о возможном нападении Германии в ближайшее время! И не должен был Павлов, если он не полный кретин, или он не сознательный саботажник, идти ни в какие театры после этого! А уже после отправки «Директивы № 1» в округа «в 00.30», Тимошенко и Жуков тем более также должны были «обзванивать» и «обзванивали» командующих округов и предупреждали их об отправленной директиве. Должны были…

Откуда известно, что Жуков обзванивал западные округа ещё вечером 21 июня, до посещения кабинета Сталина в 20.50, если сам он толком об этом не пишет? А надо всего лишь посмотреть, как описываются события 21 июня в Москве, ещё кем-то из маршалов и генералов. Ведь цензоры от ЦК КПССС не могли за всеми уследить и все вычеркнуть. Да и не особо стремились к этому на самом деле. Ведь простой читатель, вряд ли перечитает всех мемуаристов, и начнет сопоставлять их «показания» по событиям 22 июня и выискивать на этих «сопоставлениях» кто больше врет, и как было на самом деле. Этим может (и должен) заниматься только профессиональный историк на должности, а таковых «энтузиастов» в СССР тогда не было. Ведь «правда» о 22 июня уже написана Г.К. Жуковым и прочими «маршалами Победы»!!! Так зачем себе проблемы создавать, выискивая «неточности» в мемуарах генералов? Ещё в «антисоветчине» чего доброго обвинят.

Но сегодня никто не запретит сопоставлять эти мемуары и сличать слова одних маршалов с другими. И, например можно сравнить то, как описывает день и вечер 21 июня Жуков с тем, как описываются эти же события, например в МВО, где командовал генерал Иван Владимирович Тюленев. Например, Тюленев описывает, как и в каком объеме приводили в боевую готовность ПВО Московского округа 21 июня. Помните пункт «г)» «Директивы № 1» от 21 июня о приведении в боевую готовность ПВО западных округов, написанной поздним вечером того же дня: «противовоздушную оборону привести в боевую готовность без дополнительного подъема приписного состава»? А заодно он же и рассказывает, что ему сказал сам Жуков по поводу его звонков в западные округа, о близости войны.

Открываем мемуары И. В. Тюленева «Через три войны», М.: Воениздат, 1972 г., тираж 100 000 экз. (подчеркивания и выделения мои – К.О.Ю.). Также эта книга есть и в Интернете на сайте – http://militera.lib.ru/memo/russian/tulenev_iv/06.html<\/u><\/a> :

«...А Москва была так хороша в этот последний мирный июньский вечер! Невольно вспомнились все события прошедшего дня.

В полдень мне позвонил из Кремля Поскребышев:

— С вами будет говорить товарищ Сталин...

В трубке я услышал глуховатый голос:

— Товарищ Тюленев, как обстоит дело с противовоздушной обороной Москвы?

Я коротко доложил главе правительства о мерах противовоздушной обороны, принятых на сегодня, 21 июня. В ответ услышал:

— Учтите, положение неспокойное, и вам следует довести боевую готовность войск противовоздушной обороны Москвы до семидесяти пяти процентов.

В результате этого короткого разговора у меня сложилось впечатление, что Сталин получил новые тревожные сведения о планах гитлеровской Германии. Я тут же отдал соответствующие распоряжения своему помощнику по ПВО генерал-майору М. С. Громадину.

Вечером был у Наркома обороны Маршала Советского Союза С. К. Тимошенко и начальника Генерального штаба генерала армии Г. К. Жукова. От них узнал о новых тревожных симптомах надвигающейся войны. Настораживала и подозрительная возня в немецком посольстве: сотрудники всех рангов поспешно уезжали на машинах за город.

Позднее снова зашел к Жукову.

— По донесениям штабов округов, — сказал он, — как будто все спокойно. Тем не менее, я предупредил командующих о возможном нападении со стороны фашистской Германии. Эти предположения подтверждаются данными нашей разведки.

Я поинтересовался, каково сейчас соотношение сил — наших и германских.

— У немцев, насколько мне известно, нет общего превосходства, — коротко ответил Жуков.

Итак, реальная опасность войны возникла совершенно отчетливо. …»


Вообще-то мемуарная литература вещь в исторических исследованиях не очень надежная. Грешат старые генералы порой и старыми обидами, и память подводит в датах и времени. Например, тот же адмирал Кузнецов пишет, что Тюленев получил команду от Сталина на приведение ПВО в повышенную боевую готовность не в полдень (как пишет Тюленев), а аж в 21.00 вечера 21 июня, а посещение Кремля Тимошенко и Жуковым обозначил, как 17.00 вечера 21 июня, а не 20.50 как отмечено в «Журналах посещений». Но мы сейчас о сути этих воспоминаний говорим. И некоторые из них именно сутью интересны. Но в принципе и реставрировать вечер 21 июня и того, что делали Жуковы вполне можно даже по таким воспоминаниям разных генералов-маршалов…

Возможно, Тюленев был у Жукова, после того как Жуков (и Тимошенко) ушел от Сталина, после 22.30??? Нет, не был. Жуков пишет, что они от Сталина поехали в наркомат: «Заканчивался день 21 июня. Доехали мы с С.К. Тимошенко до подъезда наркомата молча, но я чувствовал, что и наркома обуревают те же тревожные мысли. Выйдя из машины, мы договорились через десять минут встретиться в его служебном кабинете».

Т.е. не совсем понятно – где же тогда Тюленев с одним только Жуковым разговаривал ещё раз, после того как он «Вечером был у Наркома обороны Маршала Советского Союза С. К. Тимошенко и начальника Генерального штаба генерала армии Г. К. Жукова» и – «Позднее снова зашел к Жукову». Явно в наркомате обороны, что находился на ул. Фрунзе д.19 (в 1990 году улица Фрунзе переименована в ул. Знаменка), что, кстати, достаточно близко от Кремля, практически «на одной улице» с Генштабом, что находится в Колымажном переулке, в соседнем квартале. В 1941-м Генштаб находился на «Арбате», недалеко от кинотеатра «Художественный», что не очень далеко от Кремля даже пешком, и куда отправился Ватутин – «немедленно выехал» для передачи в округа «Директивы № 1» в 22.20 (это близко, но все же не совсем «рядом стоящие» здания).

У начальника Генерального штаба был свой кабинет в наркомате обороны (как и у наркома, был свой кабинет в Генштабе). Так что, возможно, что Тюленев общался с Жуковым на ул. Фрунзе, в наркомате обороны, и после того как Жуков прибыл туда с Тимошенко от Сталина, после 22.00? Тем более что командующему Московского военного округа вполне логично в этот вечер быть в здании наркомата, «ближе» к своему непосредственному начальнику – наркому обороны. И нахождение начальника ГШ в наркомате было вполне разумным в этот вечер. И обзванивать он по логике должен был командующих округов после написания им «Директивы № 1», и предупреждать их о возможном нападении.

И сам Жуков пишет что: «В ночь на 22 июня 1941 года всем работникам Генерального штаба и Наркомата обороны было приказано оставаться на своих местах. Необходимо было как можно быстрее передать в округа директиву о приведении приграничных войск в боевую готовность. В это время у меня и наркома обороны шли непрерывные переговоры с командующими округами и начальниками штабов, которые докладывали нам об усиливавшемся шуме по ту сторону границы. Эти сведения они получали от пограничников и передовых частей прикрытия.

…Последняя мирная ночь была совершенно иной.

Как я уже сказал, мы с наркомом обороны по возвращении из Кремля неоднократно говорили по ВЧ с командующими округами Ф. И. Кузнецовым, Д. Г. Павловым, М П. Кирпоносом и их начальниками штабов, которые, кроме Д. Г Павлова, находились на своих командных пунктах.

Под утро 22 июня Н. Ф. Ватутин и я находились у наркома обороны С. К. Тимошенко в его служебном кабинете

В 3 часа 07 минут мне позвонил по ВЧ командующий Черноморским флотом адмирал Ф С. Октябрьский…».

То есть, и Жуков, и Тимошенко действительно вроде как обзванивали командующих округов после ухорда о Сталина, после 22.20 и во время отправки в западные округа «Директивы № 1» (по словам Жукова)!!! Но в это время уже не мог Жуков сказать Тюленеву после 22.00, что в округах «как будто всё спокойно». Скорее всего, Тюленев видел Жукова все же до 20.00. Ведь Жуков, после того как они с Тимошенко ушли от Сталина – поехал в наркомат и оттуда стали обзванивать округа и вести «непрерывные переговоры с командующими округами и начальниками штабов, которые докладывали нам об усиливавшемся шуме по ту сторону границы». Что подтверждает и адмирал Н.Г. Кузнецов, прибывший в кабинет Тимошенко около 23.00, из соседнего со зданием наркоматом обороны здания наркомата ВМФ. И кстати, по логике событий они должны были не только вести ««непрерывные переговоры с командующими округами и начальниками штабов», но и ещё и должны были бы именно предупреждать командующих о том, чтобы те ждали важнейшую Директиву о приведении войск в боевую готовность! Как обзванивал свои флоты Кузнецов, дублируя свой приказ флотам!!! Значит, Тюленев был у Жукова и именно в наркомате до того как тот убыл с Тимошенко к Сталину, т.е. до 20.00!? Но тогда выходит, что Жуков, по словам Тюленева, обзванивал округа ещё и до того как отправился к Сталину со своим вариантом Директивы о «приведении войск в полную боевую готовность»??? Или Тюленев решил таким образом «польстить» Жукову…

 Отправлено: 15.11.10 13:05. Заголовок: Но посмотрите сами в..

Но посмотрите сами в протоколах допроса Павлова – как Тимошенко вел «переговоры» с находящимся в театре командующим ЗапОВО (Белоруссии) Павловым, как он его потом на самом деле успокаивал и советовал не волноваться и собрать штаб округа только утром:

«В час ночи 22 июня с.г. по приказу народного комиссара обороны я был вызван в штаб фронта. Вместе со мной туда явились член Военного Совета корпусной комиссар Фоминых и начальник штаба фронта генерал-майор Климовских.

Первым вопросом по телефону народный комиссар задал: «Ну, как у вас, спокойно?» Я ответил, что очень большое движение немецких войск наблюдается на правом фланге… в течение полутора суток …шли беспрерывно немецкие мотомехколонны. …во многих местах со стороны немцев снята проволока заграждения…

На мой доклад народный комиссар ответил: «Вы будьте поспокойнее и не паникуйте, штаб же соберите на всякий случай сегодня утром, может, что-нибудь и случится неприятное, но смотрите, ни на какую провокацию не идите. Если будут отдельные провокации — позвоните». На этом разговор закончился.

Согласно указанию наркома я немедленно вызвал к аппарату ВЧ всех командующих армий, приказав им явиться в штаб армии вместе с начальниками штабов и оперативных отделов. Мною также было предложено командующим привести войска в боевое состояние и занять все сооружения боевого типа и даже недоделанные железобетонные….».

Нарком звонит Павлову в 1 час ночи, и «Директива № 1» уже вроде как отправлена в округа (и в Минск, в том числе тоже) ещё в 0.30 (пусть и в 0.45). Но Тимошенко не ведет себя как адмирал Кузнецов – он вовсе не сообщает о уже подписанном им самим «приказе наркома» и не требует поднимать войска по боевой тревоге и приводить их в полную боевую готовность!!! Нарком вовсе не требует от Павлова немедленно «привести в боевой состояние» войска и собирать-обзванивать камандиров – командующих армий. Он предлагает собрать утром штаб округа, «на всякий случай»!!! А вот Павлов оказывается «по личной инициативе» поднимает войска округа – «Мною было предложено командующим привести войска в боевое состояние…». (И он действительно уже сразу после часа ночи дает команды, «предлагает» командующим «привести войска в боевой состояние». Правда при этом он в протокол не сообщает что действовал так именно после звонка оперативного дежурного ГШ в 0.45. И Павлов особо, похоже, «не настаивает» на приведении в боевую готовность и сообщает командующим, чтобы они ждали «подробностей» в виде приказа. И некоторые армии ждали этого приказа, «подробностей» чуть не до обеда 22 июня, не двигаясь с места. Но об этом подробнее чуть позже.)

Впрочем, как, и о каком «шуме на границе» Павлов «докладывал» наркому из фойе театра есть воспоминания других очевидцев.… И тот же генерал Болдин, первый заместитель Павлова в ЗапОВО и рассказал как Павлов, сидя в театре, реагировал на доклады об «усиливающихся» приготовлениях немецких войск (Издание: Болдин И.В. Страницы жизни. — М.: Воениздат, 1961. Книга на сайте: http://militera.lib.ru/memo/russian/boldin/index.html<\/u><\/a> )


Но Жуков не стал расписывать, где в ночь на 22 июня находился Павлов, если его подчиненные и командующие соседних округов-республик уже находились там, где и должны были – «кроме Д. Г Павлова, находились на своих командных пунктах». Кстати, в первых изданиях «Воспоминаний» вообще не было фразы о Павлове как находящемся не на своем месте – «кроме Д. Г Павлова». Эту фразу «жуковеды» вписали в более поздние издания, когда скрыть факт нахождения Павлова в минском театре в ночь на 22 июня было уже нельзя.… При этом остальные командующие западных округов были во фронтовых управлениях уже с 20-21 июня или отправлялись туда.

Похоже, что Жуков и Тимошенко действительно обзванивали командующих западных округов вечером 21 июня и в ночь на 22 июня, и худо-бедно, странным образом, но вроде как «предупреждали» штабы западных округов о возможном нападении!!! И командующие сразу после часа ночи узнавали, что к ним идет шифровка «Директивы № 1»! Но при этом, в отличии от Кузнецова точно ни Жуков ни Тимошенко не доводили до командующих западных округов что приказ, «Директива № 1», на приведение в боевую готовность, на подъем по тревоге ими уже подписан в кабинете Сталина ещё в 22.20!!! Об этом в округа сообщали должностные лица рангом пониже, уровня оперативного дежурного Генштаба. Или же в момент телефонных разговоров с тем же Павловым, в 1.00 ночи «Директива № 1» все ещё не уходила в округа!!! Но тогда получается, что Тимошенко и Жуков и срывали отправку в округа «Директивы № 1»??? Вряд ли. Передача в округа «приказа наркома» после того как её получили шифровальщики шла в коридорах ГШ без их участия. Они свои «полчаса» накрутили ещё перед этим…

На самом деле катастрофа 22 июня (особенно в Белоруссии) произошла, прежде всего, потому, что было сорвано выполнение предыдущих Директив НКО и ГШ от 13-18 июня, с которыми Директива № 1 шла в тесной связке. Так что на самом деле сама по себе чисто «техническая» задержка с отправкой «Директивы № 1» в округа какой-то особой роли уже не играла. «Директива № 1» была логическим и смысловым продолжением Директив от 13 и приказом-шифровкой ГШ от 18 июня, и задержка даже на час с её отправкой в западные округа само по себе привести к катастрофе 22 июня не могла. Однако реальная задержка с передачей в округа «приказа наркомата» о приведении в боевую готовность составляет около 3 часов! В 22.20, была подписана