Отправлено: 30.11.11 07:24. Заголовок: Обвиняется Путин! Спецвыпуск №16 22 ноября 2011 г.

Путин перед военным трибуналом.

В номере представленны материалы по прошедшему военному трибуналу, организованному союзом офицеров.
Путин признан предателем и изменником Родины!
Читайте подробнее: здесь

 Отправлено: 01.12.11 14:45. Заголовок: Среди читателей есть..

Среди читателей есть и такие, которые не понимают разницы между военным трибуналом и народным трибуналом. Но это не столь уж важно, такому можно объяснить, что военная прокуратура жизнерадостно трясется под В.В. Путиным и не станет привлекать посредством трибунала к ответственности так называемого национального лидера. Но ценность приговора народного трибунала в том, что рассматриваемые на его заседании доказательства вины В.В. Путина ни для кого не представляют тайны и даже оформлены соответствующими документами.
СОюз офицеров предлагает: Бери - нехочу. Но не вечность же мы будем маршировать к избирательным участкам подобно тем, о ком Бертольд Брехт сказал: "Идут бараны, бьют в барабаны, шкура на барабанах из тех же баранов!" Так что будут востребованы рассмотренные народным трибуналом доказательства предательства Родины самым набольшим чиновником.

 Отправлено: 05.12.11 13:29. Заголовок: Гарольд пишет: Но ц..

Гарольд пишет:

цитата:

Но ценность приговора народного трибунала в том, что рассматриваемые на его заседании доказательства вины В.В. Путина ни для кого не представляют тайны и даже оформлены соответствующими документами.

Пора-бы уже!

 Отправлено: 26.12.11 03:46. Заголовок: za-nauku пишет:

Пора-бы уже!
Пора, то пора, конечно. Только сначала надо 4 марта не пропустить Путина в президенты.

 Отправлено: 26.12.11 07:58. Заголовок: И не только путина, но и либерастов!

Гарольд пишет:

цитата:

Только сначала надо 4 марта не пропустить Путина в президенты.

И не только путина, но и либерастов!

 Отправлено: 28.12.11 17:44. Заголовок: Гарольд пишет: Пора..

Гарольд пишет:

цитата:

Пора-бы уже! Пора, то пора, конечно. Только сначала надо 4 марта не пропустить Путина в президенты.

Вопрос только в том, КАК? КАК НЕ ПРОПУСТИТЬ ПУТИНА В ПРЕЗИДЕНТЫ? Через Выборы? Что они, эти Выборы, собой представляют в исполнении партии власти, ни для кого не секрет. Т.е. есть очень большая вероятность, что Выборы и 4 марта пройдут, что называется, по накатанной. На Форуме КПРФ я задавал вопрос коммунистам и лично тов. Зюганову: " Каковы ваши действия после 4 марта, когда Чуров нарисует Президентом Путина?" Кто-то пытался мне ответить, но меня такой ответ не устроил. Он снова говорил об исках о нарушениях, о том, что КПРФ будет выводить народ на улицы, т.е. всё то, что мы имеем после 4 декабря, и имели много-много лет подряд. Я думаю, сковырнуть эту власть можно (и нужно!) только силой!

 Отправлено: 22.01.12 19:08. Заголовок: Меня напрягает ситуа..

Меня напрягает ситуация с вебкамерами. Подтасовок всё-равно будет много, но доказывать их станет гораздо сложнее...

 Отправлено: 25.09.13 17:29. Заголовок: Рабы напрокат

Рабы напрокат

В начале апреля вице-премьер Ольга Голодец заявила: 38 млн российских работников «непонятно, где заняты, чем заняты, как заняты». Сразу же пошел шквал комментариев о том, что эти цифры завышены, что не все так плохо, что на самом деле так заняты не 38 млн человек, а всего-то 22 млн. Что неформальная занятость — это сфера мелкого бизнеса и предпринимательства, а для него это нормально. Бизнес крутится, люди зарабатывают, просто статистика несовершенна и не может разглядеть, что творится в этом сегменте экономики. Тем не менее наличие нескольких десятков миллионов неформально занятых заставило выразить озабоченность.

Чаще всего высказывались сожаления по поводу того, что те, кто не устроен официально, не платят налоги. Гораздо реже высказывалось соображение по поводу того, что вообще-то это нехорошо, что есть люди, работающие на незарегистрированных предприятиях, или предприятия зарегистрированы, но они там работают без оформления. Что это ослабляет правовую систему, «делегитимизирует рынок труда» – выражаясь словами вице-премьера. Но ни слова не прозвучало о том, что же происходит в зоне этой самой «неформальной занятости», какие там складываются отношения между работниками и работодателями.

Из статьи «Деградация труда»

В стране возникает новый вид рабства — работники во временном пользовании. В наших условиях заемный труд неизбежно превратится в дубину в руках работодателя, позволяющую ему ломать любое сопротивление со стороны работников.

Более полутора веков спустя после демонстрации, проведенной работницами текстильной промышленности и нью-йоркских фабрик по пошиву одежды (по одной из версий, к ней и восходит Международный женский день), многим трудящимся женщинам впору опять бить в пустые кастрюли, протестуя против ужасных условий труда и низкой заработной платы. Только не за океаном, а у нас, в России. И трудящимся российским мужчинам тоже есть о чем задуматься. И президенту, который только что поздравил всех россиян со 150-летием со дня отмены крепостного права.

Новая русская работорговля

«Работы у нас в городе нет, поэтому, когда я увидела объявление о сезонной работе в Москве на три месяца, с оплатой проезда, проживанием в общежитии и зарплатой от 18 тысяч рублей, я сразу же позвонила. Когда я и другие женщины пришли, готовые к отъезду, выяснилось, что проезд надо будет оплатить самим, а деньги потом вернут. По приезду представитель фирмы, нанявшей нас, сказал, что наши санкнижки не пойдут, а нужно сделать заново, заплатим сами, потом вернут. Дали подписать трудовой договор, по которому зарплата рассчитывалась как-то сложно. Потом вышли на работу, работали по 11 часов шесть дней в неделю. Не позволяли отходить с рабочего места даже в туалет, только во время тридцатиминутного обеда. Мы работали на упаковочном участке, и вначале получалось медленно. Когда мы через несколько дней втянулись и стали выполнять план, то нам норму подняли. Вообще про норму мы узнавали в конце дня, думали, что выполнили установленную вчера, нам говорили, что, мол, нет, сегодня норма больше и вы ее не выполнили. На все наши возмущения и вопросы говорили — вы к нашему предприятию не имеете отношения, разговаривайте со своим начальством».

Вот так работница из провинциального среднерусского городка описывала свою попытку получить «хорошо оплачиваемую работу на крупном столичном предприятии». Потом она рассказывала, как упаковщицы пытались получить от «куратора» хоть какие-то деньги, и каждый в меру своей удачливости вымаливал по тысяче–полторы–две, которые тот просто вытаскивал из своего кармана и отдавал, чтобы отстали. Как заработок оказался втрое меньше, чем обещали. Как потом «куратор» скрывался и выключал телефон, как пришлось искать офис фирмы-нанимателя, чтобы с боем забрать оттуда свои трудовые книжки. Как выяснилось, что учредителем этой фирмы является пенсионер из Казани, с которым не было никакой связи. Наконец, как они, разгневанные и возмущенные, уезжая из общежития, встретились с новой партией упаковщиц, приехавших на их место на тех же самых условиях…

Эти женщины обратились в профсоюз, и их поддержали, помогли выбить деньги и даже прекратить деятельность этого посредника, почти работорговца, который с молчаливого согласия предприятия обманывал людей.

Предприятие и посредник играли на том, что тот, кто дает работу, не нанимает, а тот, кто нанимает, — не дает работу. В целом эта схема называется «заемный труд», основана на идее расщепления роли работодателя на тех, кто «использует труд» и кто «нанимает рабочую силу».

Несколько лет назад проект закона, призванный легализовать заемный труд, разрабатывался для России крупными международными компаниями по найму персонала и носил циничное название «О защите прав работников, нанимаемых частными агентствами занятости с целью предоставления их труда третьим лицам». Циничное, потому что его содержание вовсе не соответствовало названию: законопроект устанавливал условия труда заемных работников, резко снижающие уровень их защищенности в трудовых отношениях по сравнению с теми, кто работает по обычным трудовым договорам. Основной целью законопроекта тогда было расширение возможностей для нового вида бизнеса — по организации найма работников опосредованно, через заемные агентства.

Моровая язва рынка труда

Использование заемного труда уже неплохо знакомо российским работникам. Расценивается эта практика как напасть, как беда, которая кого-то может зацепить, а кого-то и не заденет. Как моровая язва в старину.

Такое отношение возникло неслучайно. Результаты изучения последствий, с которыми пришлось столкнуться тем, кто волею начальства перешел в разряд заемных работников, выглядят так. Примерно в половине случаев у работников изменился трудовой договор с бессрочного на срочный, в лучшем случае на два-три года, а в худшем — на год, а то и того меньше. В 75% случаев снизилась зарплата, хотя в 9% случаев она повысилась, правда, одновременно с продолжительностью рабочего времени, порой на 10–15 часов в неделю. Кстати, для некоторых и зарплата понизилась, и продолжительность рабочего времени увеличилась или увеличилась зона обслуживания. Где-то сразу, а где-то постепенно исчезли компенсационные выплаты за вредные условия труда. Ведь в новой организации, то есть у посредника-нанимателя вредных условий труда нет, они есть у того, кто использует работников, но он ведь не может платить компенсации чужим работникам. Более половины работников сразу же после изменения ситуации потеряли доступ к социальному пакету, две трети сохранили его в неполном объеме, но у всех была уверенность, что для них это ненадолго и вскоре соцпакет исчезнет.

Все это позволяет критически оценить слова тех, кто лоббирует легализацию заемного труда, что, дескать, ничего страшного, особых изменений для работников не будет. Практика показывает, что изменения будут, да еще какие! В худшую сторону и быстро.

А кто не согласен — может быть свободен, и жаловаться некуда. В таких посреднических организациях профсоюзов нет, создать их крайне сложно, и вообще «глупости» типа диалога работника с работодателем не предусмотрены. Да и переговоры с работодателем вести не о чем: у кадрового агентства нет работы — она есть у реальных работодателей-пользователей, но зарплату, условия и режим работы определяют посредники, дистанцированные от этой работы. У заемного работника есть только одно право — соглашаться или не соглашаться на те условия, которые ему диктуют. Несогласие по любым вопросам регулируется крайне просто: нет работы, закончился контракт на вашу работу.

Работа без правилПосле всего перечисленного возникает вопрос: а зачем все это делается? Неужели экономия от использования заемного труда столь велика, что ради нее стоит идти на ухудшение положения множества работников? Как правило, те, кто расхваливает преимущества использования заемного труда, говорят о том, что это современная и эффективная форма управления, что рабочая сила становится гибкой, что предприятие может увеличивать число занятых и даже бороться с безработицей. Однако главное преимущество заемного труда не озвучивается: с заемным работником очень легко прекратить трудовые отношения, в одностороннем порядке изменить условия его труда, манипулировать им и добиваться от него безоговорочного подчинения.

При этом работодатель снимает с себя бремя ответственности перед работающими у него людьми, а буфер в виде заемного агентства позволяет свести эту ответственность перед работником практически к нулю.

Зачем нужны агентства, предоставляющие заемный труд? Почему бы им не ограничиваться обычной своей функцией — содействием в подборе персонала? Дело в том, что подбор сотрудника или поиск работы для человека — это разовая услуга, требующая значительных усилий, которая, соответственно, оплачивается тоже единожды. А предоставление заемного работника — это уже «абонентское обслуживание»: организация, которой такой сотрудник нужен, платит за него уже постоянно. Это такой бизнес — давать людей во временное пользование.

Неясно, выиграет ли от заемного труда экономика, но то, что пострадают люди, обреченные работать как заемные работники, — уже очевидно. Причем это коснется не только тех, у кого низкая квалификация, плохое образование, кто занят на низкооплачиваемых работах. Заемный труд расползается и охватывает самые разные сферы деятельности и уровни квалификации. Придя однажды на работу, вы можете обнаружить, что ваше вполне приличное рабочее место выведено за штат и теперь вам предлагается работать через посредника. Но и это не все. Те, кто соглашаются на работу в столь непривлекательных условиях, тем самым вытесняют с нормальных рабочих мест других, кто еще вчера работал на этих же местах по стандартным трудовым договорам, с более высоким уровнем оплаты труда и гарантиями соблюдения трудовых прав.

Запускается механизм почти бесконечного снижения уровня условий и стандартов труда. И, может статься, что благодаря заемному труду мы скоро окажемся в ситуации, когда Трудовой кодекс станет лишь неприменяемой абстрактной декларацией.

На практике же все будут работать без каких-либо правил.

Иностранцы хотят подешевлеВ конце 2010 года депутатами Госдумы А. Исаевым и М. Тарасенко был подготовлен и внесен в Госдуму законопроект, который стали называть законопроектом о запрещении заемного труда. Самое заметное положение этого законопроекта предусматривает, что любые трехсторонние отношения с использованием заемного труда, если они возникают, должны квалифицироваться как незаконные, а отношения с работником — переводиться в русло трудовых отношений с фактическим работодателем.

Это положение вызвало мощное сопротивление со стороны нескольких влиятельных и заметных бизнес-ассоциаций. В конце прошлого года с призывом приостановить обсуждение этого законопроекта и пойти по пути легализации заемного труда выступила Американская торгово-промышленная палата. В начале февраля текущего года то же самое сделала Ассоциация европейского бизнеса (АЕВ). Ассоциации апеллируют к тому, что использование заемного труда является общемировым трендом, и что России, двигающейся в направлении интеграции в мировую экономику, негоже отказываться от таких общепризнанных форм занятости. Причем АЕВ предупреждает, что отказ от легализации заемного труда «отразится на инвестиционном и бизнес-климате в стране, а также противоречит долгосрочным планам российского правительства по модернизации российской экономики».

Вот, оказывается, что отпугивает инвесторов и тормозит модернизацию! Не коррупция, не произвол чиновников, не рейдерство, не отсутствие эффективной и независимой судебной системы, не сохраняющаяся задолженность по зарплате, а невозможность тотальной экономии на рабочей силе за счет ухудшения ее положения.

Очевидна экономическая подоплека этих выступлений — ассоциации выступают в защиту бизнес-интересов своих членов. Правда, их апелляции к общепризнанному мировому опыту в этом вопросе довольно лукавы. Сейчас во многих странах уже происходит процесс осознания и переоценки последствий легализации заемного труда, и оценки этих последствий очень неоднозначны. Например, первоначально заемный труд рассматривался как средство включения в трудовые отношения некоторых уязвимых групп работников, у которых были проблемы с трудоустройством. Однако введение заемного труда привело не только к включению новых работников в трудовые отношения, но и к исключению уже действующих работников из традиционных нормальных трудовых отношений. В России тоже много примеров, когда заемный труд используется не для помощи в трудоустройстве, а для перевода уже существующих рабочих мест в более низкую и уязвимую категорию.

И еще, западная практика использования заемного труда, вызывающая там много критики, осуществляется в рамках жесткой и эффективной правовой системы, не допускающей дискриминации и нарушения прав работников. Мало того, трудовые отношения там во многом строятся на основе культуры социального партнерства, диалога и взаимодействия, пусть не всегда мирного и спокойного. В современной России всего это нет или почти нет. Поэтому заемный труд станет дубиной в руках работодателя, позволяющей ему ломать любое сопротивление со стороны работников. Это будет инструментом диктата и манипулирования работниками. Ну а что в результате? А в результате с помощью заемного труда можно будет достигать краткосрочных и очень локальных экономических эффектов и одновременно повсеместно продуцировать социальную напряженность.

Как будто у нас мало причин для нарастания этой самой социальной напряженности…

Статья опубликована на сайте «Газета.ru» 5 марта 2011 г. [Оригинал статьи]

 Отправлено: 25.09.13 17:31. Заголовок: Деградация труда

Деградация труда

Проблема так называемой неформальной занятости — не налоги или учет трудящихся, а те отношения, в которых оказываются работники и работодатели. Изучение сложившейся практики говорит о том, что это возвращение даже не в XX, а в XIX век.

В начале апреля вице-премьер Ольга Голодец заявила: 38 млн российских работников «непонятно, где заняты, чем заняты, как заняты». Сразу же пошел шквал комментариев о том, что эти цифры завышены, что не все так плохо, что на самом деле так заняты не 38 млн человек, а всего-то 22 млн. Что неформальная занятость — это сфера мелкого бизнеса и предпринимательства, а для него это нормально. Бизнес крутится, люди зарабатывают, просто статистика несовершенна и не может разглядеть, что творится в этом сегменте экономики. Тем не менее наличие нескольких десятков миллионов неформально занятых заставило выразить озабоченность.

Чаще всего высказывались сожаления по поводу того, что те, кто не устроен официально, не платят налоги. Гораздо реже высказывалось соображение по поводу того, что вообще-то это нехорошо, что есть люди, работающие на незарегистрированных предприятиях, или предприятия зарегистрированы, но они там работают без оформления. Что это ослабляет правовую систему, «делегитимизирует рынок труда» – выражаясь словами вице-премьера. Но ни слова не прозвучало о том, что же происходит в зоне этой самой «неформальной занятости», какие там складываются отношения между работниками и работодателями.

Во время изучения отношений, складывающихся в сфере неформальной занятости, меня часто посещало чувство, что я оказался в прошлом этак лет на сто пятьдесят. О том, что там приходится наблюдать, я обычно читал в книгах по истории. Например, все чаще встречаются истории про поденную оплату труда.

Рассказывая о сегодняшней поденщине, я даже вызвал некоторое недоумение у одной коллеги, которая хорошо знает практику современных трудовых отношений. Она считала, что этот архаичный термин не очень применим для описания современности. Однако мне так и не удалось подобрать иной термин для обозначения ситуации, когда человека утром нанимают на работу, сообщая ему на словах, чем он должен заниматься, и обещая ему расчет в конце дня. Причем речь идет не о разовой работе. Такие схемы найма и оплаты широко применяются в логистических и торговых компаниях, так работают десятки тысяч людей. Они месяцами трудятся на одном месте, приходя тогда, когда им скажут, и ожидая расчета тогда, когда наниматель сочтет, что рабочий день закончен. Как это назвать иначе, чем поденная работа?

Кстати, постоянства нет не только в рабочем времени – размер оплаты тоже может меняться, чаще в сторону уменьшения, а могут и вовсе не заплатить. Хорошее выполнение своих обязанностей, старание и усердие не являются гарантией сохранения рабочего места. Стоит только заболеть на несколько дней, и рабочее место будет отдано другому, или в работе может быть отказано только потому, что работник просто не понравился новому начальнику.

В один ряд с поденщиной можно поставить оплату по результату со всеми ее разновидностями. Оплата по результату, это когда работодатель ставит задачу и назначает за нее вознаграждение. Сколько времени будет потрачено на выполнение этой работы, какие усилия будут затрачены – нанимателя не интересует. Примерно то же самое происходит при назначении месячного оклада при отсутствии контроля за рабочим временем. Неважно, работаешь ты 10 или 12 часов, только в будние дни или по выходным и праздникам – оклад показывает не то, сколько труда и какого качества получил от работника его наниматель, а то, сколько денег удалось выторговать за работу. Иными словами, такая зарплата отражает не количество и качество затраченного труда, а рыночный статус и потенциал работника на зарплатном рынке.

«Очень хорошо!» – воскликнут многие. Пусть те, чьи позиции сильны – получают много, а те, кто слабы, пусть наращивают свой потенциал – приобретают дополнительные знания и компетенции, наконец, пусть просто увеличивают количество трудовых усилий. Но нужно понимать, какие на самом деле качества ценятся работодателями. Носителей уникально высоких компетенций, ценимых на рынке труда, много не бывает, да они и не нужны в большом количестве. Поэтому удел большинства наемных работников — занимать такие места, где высокая квалификация не нужна, и если человек обладает ею, то она, скорее всего, остается невостребованной. Примерно такая же ситуация и с количеством усилий. Если у работника низкая зарплата (низкий тариф или оклад), то, работая в два раза больше, он в лучшем случае удвоит свой низкий заработок. Но сколько он выдержит, работая так, и чего это будет ему стоить в плане здоровья и семейных отношений?

Действительно ли работодатели так ценят умелых работников? Может быть, кого-то они и оценивают по квалификации, но чаще они ценят не компетентность, а лояльность, не трудолюбие, а покорность.

Это очень хорошо видно в ситуациях, связанных с задержкой зарплаты, когда конфликт еще не вышел на стадию протеста, и работники только начинают выражать недовольство. «Тот, кто будет возмущаться – вообще ничего не получит!» – примерно так начальники, задерживающие зарплату, пытаются гасить возникающее недовольство. Здесь четко видно, что больше шансов и на возврат долга, и на сохранение работы имеет тот, кто молчит и терпит, а не тот, кто больше и лучше работает, и уж совсем не тот, кто требует справедливости и соблюдения прав.

Но тревогу вызывает не только то, что кто-то нарушает права, а кто-то с этим мирится. Нужно понимать, что за устоявшимися практиками и социальными институтами, которые регулируют нашу жизнь, стоят определенные ценности и соответствующие им принципы. Оплата по результату отрицает принцип оплаты по количеству и качеству затраченного работником труда. Поденная оплата отрицает ценность постоянной работы и, соответственно, стабильного заработка. Ведь все это появилось не просто так, как чья-то прихоть. К тому, чтобы на основании принципа возникли практики и институты, человечество шло долгим и мучительным путем. В начале ХХ века, глядя на российскую революцию и ее последствия, стало понятно, что может произойти, если люди вынуждены из поколения в поколение трудиться сверх меры за нищенскую зарплату. Они звереют и начинают крушить все подряд. А причина их ожесточенности кроется в том, что работники ни для себя, ни для своих детей не видят никакой перспективы, кроме ухудшения. Поэтому после российской революции был совершен цивилизационный скачок, в результате которого была провозглашена ценность ограничения рабочего времени. Нормальной признана продолжительность рабочего дня в 8 часов, которая оставляет время на то, чтобы воспитывать детей и заниматься семейными делами, участвовать в общественной и политической жизни, учиться и т. п. В свою очередь провозглашение принципа ограничения рабочего времени поставило вопрос о достойной оплате. Ведь зачем нужно свободное время, если нет средств для содержания дома и семьи, какой отдых, а уж тем более обучение без копейки в кармане. Сразу же стало понятно: если рабочее время ограничено, его нельзя тратить попусту. Каждая минута должна быть использована с пользой, а значит, работодатель должен обеспечить работника средствами для выполнения работы, научить наиболее эффективным приемам работы и контролировать, чтобы он работал так, как нужно.

Но оснащение сложными механизмами и вооружение современными технологиями привело к пониманию, что

как бессловесная рабочая сила человек не может участвовать в сложном производственном процессе. Чтобы он следовал установкам работодателя и добросовестно выполнял сложную работу, надо дать ему возможность чувствовать себя не рабом, а личностью, участником процесса – для этого появляются «человеческие отношения» на производстве, социальное партнерство, профсоюзы, коллективные соглашения.

Фундаментальными результатами применения таких ценностей и соответствующих им институтов стали образование среднего класса, рост уровня жизни всего населения при сохранении дифференциации доходов, социальная и политическая стабильность. Конечно, возникли и проблемы. Царство всеобщего благоденствия создать не удалось. Никуда не исчезли политические потрясения, масштабные забастовки и многочисленные противоречия. Но все это более или менее успешно решалось в странах с рыночной экономикой – противоречия и кризисы не ослабляли систему, а скорее очищали ее, способствуя развитию.

Иное дело Советский Союз, где стандартизация трудовых отношений приобрела глобальный характер, и государство взялось регламентировать все расценки, нормы рабочего места. Была создана столь жесткая система, что она исключала любую инициативу, активность и творчество. Поэтому отказ от системы ограничений стал рассматриваться как главное условие освобождения экономики.

«Долой советский КЗоТ с его ограничениями! Даешь труд, свободный от оков!» — примерно так реформировалось трудовое законодательство в 2000-х годах. Хотя до сих пор раздаются жалобы по поводу того, что трудовое законодательство уж больно советское, уж больно много там ограничений и издержек на работника… При этом как-то не особенно обсуждается, что отказ от советских норм регулирования труда чаще всего означает не отказ от норм, а переход к другим регламентам. Только устанавливает их не государство, а работодатель исходя из собственных интересов, и требования к соблюдению этих норм и регламентов бывают куда как жестче, чем в советские времена. Ну, например, попробуйте уйти после восьми часов работы из офиса, где принято уходить только после того, как уйдет «главный». Или попробуйте там поставить вопрос об оплате сверхурочных работ или за работу в выходные. Фирмы, предприятия, организации начинают выдумывать такие порядки, что порой советские ограничения начинают выглядеть разумными и обоснованными. Идеологический маразм советских бюрократов общеизвестен, но вряд ли симпатичнее выглядит стремление менеджеров контролировать длину юбок сотрудниц, требование хором петь по утрам гимн фирмы или угроза увольнения всем сотрудникам, которые не обвенчались в церкви.

Однако проблема не в самодурстве предпринимателей, а в произвольной замене общих принципов, на которых строилось общество и экономика, на частные, локальные, выгодные только одной стороне. Можно было бы согласиться с таким отказом, если бы происходила замена устаревших принципов на нечто более современное.

Но разве практики «заемного труда», когда на работу нанимают одни, у которых работы нет, а работу дают другие, кто не нанимал работников, – это прорыв к новому? Разве отказ от нормальной продолжительности рабочего времени в пользу неограниченного использования человека на работе это что-то передовое? Разве отказ от принципа оплаты по количеству и качеству труда в пользу оплаты по кабальному договору это прорыв к вершинам современной экономической мысли? Разве замена диалога с работниками диктатом работодателя, которому наплевать на закон и справедливость, это достижение современной науки управления? Нет. Это доиндустриальные практики, которые не только доказали свою неэффективность, но еще и привели к глобальным социальным и политическим потрясениям.

Сторонников стандартной занятости часто упрекают в том, что они защищают устаревшие принципы, которые отжили свое в XX веке. Только что предлагается взамен? Изучение реальных практик неформальной занятости показывает, что снятие ограничений в области трудовых отношений отбрасывает нас еще дальше, в XIX век.

Распространение неформальной занятости означает деградацию трудовых отношений и разрушение институциональной системы регулирования трудовых отношений, которая всему миру, а особенно России, далась трудом, потом и даже кровью. Это не «прорыв в будущее», а «путешествие в прошлое».

Автор — ведущий специалист Центра социально-трудовых прав

 Отправлено: 25.09.13 17:41. Заголовок: Отчёт Путина: благие намерения и ни слова о главном

Отчёт Путина: благие намерения и ни слова о главном

…Назначенные на 1 июля 2012 г. скрытая приватизация бюджетной сферы и повышение тарифов естественных монополий на 15-20% спровоцируют рост платности государственных услуг, скачок социальной инфляции на 18% и падение жизни 70% населения, получающих менее 15 тыс. рублей в месяц. Да, с формальной точки зрения доходы населения за последние 11 лет выросли более чем в 9,6 раз, однако с учётом реальной инфляции, превышающей 13% в год, рост не превысил 2,1 раз. С учётом крайне высокой имущественной поляризации общества, когда только по официальным данным доходы 10% самых богатых россиян в 16,5 раз превышают доходы бедных слоёв населения (а с учётом скрытых доходов на капитал и от предпринимательской деятельности и вовсе в 35-40 раз) получается, что за последние 11 лет доходы узкого круга чиновников и сырьевых монополистов подскочили в 20-25 раз, а доходы подавляющей части населения выросли менее чем в 1,5-2 раза.

И это при том, что за аналогичный промежуток времени только по официальной статистике проезд в транспорте подорожал в 5,5 раза, цены на электроэнергию выросли в 8 раз, коммунальные платежи подскочили в 13 раз, а отопление стало дороже в 14 раз. С учётом скрытой приватизации бюджетной сферы и роста платности образования, медицины, социальной поддержки и отдыха стоимость жизни выросла в 13-15 раз, а реальные доходы 50% населения, получающих менее 15 тыс. рублей, и вовсе не выросли.

Вступление в ВТО в принципе противоречит планам модернизации экономики: глобальные ТНК и международные банки традиционно рассматривают Россию и слаборазвитые страны в качестве сырьевого придатка, поставщика рабочей силы и рынка сбыта для своей продукции. Ни о каком трансфере высоких технологий не может быть и речи - международные монополии практически никогда не идут на передачу ключевых управленческих и производственных технологий, которые являются основной их доминирующего положения на международных рынках и позволяют извлекать монополистическую ренту.

Российские обрабатывающие производства, объёмы выпуска которых не дотягивают до 60% от 1990 г., а износ основных фондов зашкаливает за 75%, задыхаются от ценового шантажа естественных монополий, коррупционных поборов, неподъёмных ставок по кредитам (17-22% годовых) и отсутствия минимальной господдержки. Уже сегодня средняя норма операционной рентабельности в обрабатывающей промышленности (7-10%) в 1,5-2 раза ниже ставки по кредитам, а до 50% в структуре отпускной цены производимой продукции в розничной продаже приходится на транспортные издержки, прибыли перекупщиков и коррупционные поборы.

Безусловно, при желании можно в полном объёме реализовать все озвученные Путиным программы развития промышленности и провести масштабную модернизацию экономики и инфраструктуры даже без увеличения налогового бремени на несырьевые секторы экономики и население, более 70% которого имеют доходы ниже 15 тыс. рублей. Достаточно повысить собираемость налогов с нынешних 65% до общеевропейских 85%, и ввести прогрессивную шкалу налогообложения доходов физических лиц и социальных платежей, что даст дополнительно более 2 трлн рублей бюджетных доходов и позволит профинансировать любые начинания в области диверсификации экономики. Сегодня получается уникальная ситуация - 50% населения России, которые, согласно исследованию Института Социологии РАН, находятся за чертой бедности, в реальном выражении платят больше, чем коррумпированные чиновники и сырьевые монополисты. Суммарная ставка НДФЛ и социальных платежей для социально незащищённых граждан превышает 43%, тогда как руководство крупных госкомпаний платят менее 20%, а владельцы бизнеса за счёт вывода прибылей в оффшоры и использования дивидендных схем платят не более 15%.

За счёт ограничения незаконного вывоза капитала, превысившего за последние 11 лет только по официальной статистике $355,9 млрд или 18% ВВП, можно было бы удвоить объём капитальных вложений в основные фонды, провести модернизацию изношенной на 75% инфраструктуры, в 5 раз увеличить бюджетную поддержку экономики, в разы нарастить расходы государства на науку и НИОКР и возродить наукоёмкие производства, объёмы производства в которых в 3-5 раз ниже 1990 г., а загрузка мощностей не поднимается выше 40%.

Основная проблема России состоит в том, что уже более 20 лет мы втянуты в систему неэквивалентного внешнеэкономического обмена, которая в принципе делает невыполнимыми все планы по модернизации, и нынешние власти не пытаются выйти из неё. За период 2000-2011 гг. из страны было вывезено невосполнимого природного сырья в объёме $3,17 трлн, тогда как потери от импорта китайского ширпотреба и литовских сырков превысили $1,9 трлн, чистые потери от импорта услуг превысили $204,3 млрд, а от оплаты труда иммигрантов - $53,6 млрд. Сюда же стоит добавить накопленный за последние 11 лет незаконный вывоз капитала за рубеж российскими сырьевыми монополистами и коррумпированными чиновниками, превысивший $355,9 млрд или 18,9% ВВП. А также убытки от выплаты процентов и дивидендов глобальным финансовым спекулянтам и ТНК, оцениваемые в $267,2 млрд или 79% федерального бюджета, которых вполне достаточно, чтобы в течение 6 лет покрывать дефицит Пенсионного Фонда или в 3 раза нарастить бюджетные расходы на поддержку национальной экономики и провести комплексную диверсификацию экономики.

В результате искусственного поддержания дефицита денежного предложения, вывозы за рубеж сотен миллиардов долларов валютных резервов и хронического нежелания развивать отечественную банковскую систему российские компании и банки плотно сели на иглу внешних займов и только в 2011 г. понесли чистые убытки от уплаты процентов и дивидендов иностранным кредиторам в размере $50,7 млрд. Всего же с начала 2000г. объём ЗВР увеличился с $29,2 до $565 млрд, а размер корпоративного внешнего долга подскочил с $23,3 до $513,4 млрд. Другими словами, сначала под наукообразные лозунги об «управлении валютными рисками» и «абсорбировании избыточного денежного предложения» под 2,5-3,5% кредитовались бюджетные дефициты наших стратегических конкурентов, финансировался научно-технический прогресс американских и европейских ТНК, а затем отечественные банки занимали их под 8% и ссужали российским компаниям, находящимся в условиях 20-летнего инвестиционного кризиса, под 13-15%.

Однако премьер ни слова не сказал о том, что за последние 20 лет Россия, по сути дела, превратилась в сырьевую колонию и рынок сбыта для продукции глобальных ТНК с разрушенной обрабатывающей промышленностью, деиндустриализированной экономикой и деградирующим научно-техническим потенциалом. При этом Банк России, превратившийся в валютный обменник и филиал Федеральной Резервной Системы США, лишь усугубляет инвестиционный кризис своим нежеланием отвязать эмиссию рублей от притока «нефтедолларов» и иностранных кредитов и наращивать монетизацию экономики с нынешних 41% до общеевропейских 85% и 170% в КНР. Хроническое нежелание денежных властей осознать тот факт, что инфляция в России носит не монетарный характер (избытком денежного предложения), а спровоцирована огромными непроизводительными издержками - коррупция, ценовой произвол транспортных и сырьевых монополий, неподъёмные ставки по кредитам, засилье перекупщиков, устаревшие технологии, а также крайне высокий износ основных фондов и инфраструктуры, достигающий 75-80%. И искусственное сжатие денежного предложения и вывоз валютных резервов лишь усугубляют инвестиционный кризис в несырьевых отраслях, разгоняет инфляцию издержек и способствуют деградации экономики.

Ключевая проблема современной России состоит в том, что вся вертикаль власти и общество в целом парализованы судорогой коррупции, которая блокирует все, даже самые благие намерения нынешних властей выйти из состояния колониального «сырьевого придатка» Запада, прекратить проедать национальное богатство и приступить к возрождению наукоёмких производств. Необходимо как минимум снизить масштабы коррупции, которая только на госзаказе в 2011г. превысила 3,5 трлн рублей, а вкупе с рынком «обналичивания» и незаконным вывозом капитала превышает отметку в 5 трлн. рублей или 10% ВВП. В противном случае, не стоит удивляться тому, что только за последние 3,5 года из России утекло более $340 млрд или 18,2% ВВП, а незаконный вывоз капитала превысил отметку в $173,7 млрд или 52,1% федерального бюджета 2011 г.

Уже более 20 лет в России существует система самовоспроизводящегося суженого воспроизводства и паразитического проедания национального богатства, которая выражается в бесконтрольной распродаже природных недр и вывозе «нефтедолларов» в фешенебельные страны для демонстративного потребления узким кругом приближенных к власти сырьевых олигархов и коррумпированных чиновников. Системный кризис, в который валится Россия, маскируется высокими ценами на нефть и инфляцией «нефтедолларов», позволяющей имитировать рост уровня жизни населения и деловой активности в сырьевых секторах экономики.

На протяжении последних 11 лет происходило ускоренное проедание национального богатства - средние темпы роста импорта на протяжении 2000-2011 гг. превышали 22,7%, тогда как прирост выпуска продукции обрабатывающей промышленности в среднем не поднимался выше 5,5%. Другими словами, на каждые 10 рублей прироста потребления населения 8 рублей уходило на покупку импортной продукции и лишь 2 рубля направлялись в доходы отечественной промышленности. Именно этим проеданием «нефтедолларов» и был обусловлен мифический рост уровня жизни населения - темпы роста розничной торговли в среднем превышали отметку в 22,5%, что и позволяло маскировать усиливающийся спад в обрабатывающей промышленности, деградацию экономики и снижение уровня жизни большей части населения на фоне безудержного роста тарифов естественных монополий, ЖКХ, транспорта и энергетиков. Не случайно доля импортной продукции на прилавках розничных сетей в среднем превышает 50%, а в крупных городах-миллионерах зашкаливает за 75-80%.

Мало того, что на протяжении последних 11 лет из каждых 10 рублей прироста потребления российских граждан 8 уходят в карманы глобальным ТНК и производителям китайского ширпотреба, и лишь 2 идут на поддержку отечественной промышленности, так ещё и всё это потребление, главным образом, осуществлялось за счёт роста долговой нагрузки на население. Если средние темпы роста номинальной заработной платы за период 2000-2011 гг. не поднимались выше 25%, то прирост кредитов населению превышал 55%.

Другими словами, на фоне усиливающейся социально-экономической дифференциации населения и имущественной поляризации общества, при которой доходы 10% богатого населения в 45-80 раз превышают доходы 10% наименее обеспеченных слоёв населения, именно рост кредитной нагрузки позволял создавать иллюзию роста потребления и повышения уровня жизни.

Наблюдавшийся более 11 лет потребительский бум мало того, что не имел товарного обеспечения и покрывался за счёт наплыва импортных товаров, так к тому же он был безресурсным и необеспеченным доходами - из каждых 10 рублей прироста потребления 6,8 рублей обеспечивались за счёт новых кредитов и лишь 3,2 рубля обеспечивались доходами населения. И без того бедное население втягивали в долговую кабалу.

Правительству необходимо в срочном порядке перестраивать свою экономическую политику, переориентироваться с модели проедания «нефтедолларовых» доходов и ускоренного завоза импорта на развитие отечественной обрабатывающей промышленности и стимулирование выпуска наукоёмкой продукции. Только в 2011г. из $522 млрд «нефтедолларовых» доходов, полученных за счёт вывоза минерального сырья и полуфабрикатов, более $462,2 млрд или 88% ушло на оплату импорта товаров ($322,2 млрд), а также покрытие чистых убытков от импорта услуг ($35,9 млрд), выплату доходов иностранным кредиторам и инвесторам ($50,7 млрд), оплату труда иммигрантов из Средней Азии ($9,4 млрд), а также незаконный вывоз капитала ($42,2 млрд). Те $59,8 млрд или 12% «нефтедолларовых доходов», которые остаются, либо вывозятся правительством за рубеж и вкладваются в финансирование бюджетных дефицитов наших стратегических конкурентов, либо оседают в карманах монополий и коррумпированных чиновников, либо направляются на финансовые спекуляции и надувание пузырей на фондовом рынке.

23 апреля 2012 года.
Опубликовано на сайте Финам.ru [Оригинал статьи]


Обратите внимание: автор этого разбора — аналитик инвестиционной компании. То есть советник финансового капитала, который и получает выгоду от превращения России в «сырьевую колонию и рынок сбыта для продукции глобальных ТНК». Это — критика изнутри системы, и тем она убедительней, поскольку исходит не от заведомого политического врага.